Виргинцы (книга 1)
Шрифт:
На площадке его ждет мистер Рафф, его домохозяин, который заискивающе кланяется и вкладывает в руку его милости полоску бумаги в ярд длиной. Он будет весьма обязан, если мистер Уорингтон расплатится. У миссис Рафф сегодня платежный день. Миссис Рафф - модистка, а мистер Рафф служит в кофейне Уайта и пользуется доверием мистера Макрета, ее владельца. При виде домохозяина лицо жильца не проясняется.
– Может быть, ваша честь соизволит уплатить по этому счетцу? спрашивает мистер Рафф.
– Разумеется, уплачу, - говорит Гарри, останавливаясь на ступеньках
– Может быть, мистер Уорингтон уплатит сейчас?
– Нет, сударь, не сейчас!
– отвечает мистер Уорингтон и устремляется вниз.
– Мне очень... очень нужны деньги, сэр, - умоляюще произносит голос с нижнего марша лестницы.
– Миссис Рафф...
– Дайте дорогу, сударь!
– свирепо восклицает мистер Уорингтон, и, оттолкнув мистера Раффа к стене, так что тот чуть было не полетел кувырком по собственной лестничной площадке, он гневно спускается вниз и уходит на Бонд-стрит.
В Кинг-Мьюз у Чаринг-Кросс шли гвардейские учения, и Гарри, услышав барабаны и флейты, заглянул в ворота. "Во всяком случае, я могу пойти в солдаты", - угрюмо размышлял он, продолжая путь. Пройдя Сент-Мартинс-лейн (где он успешно завершил кое-какие дела), мистер Уорингтон направился в Лонг-Акр, к дому сапожника, у которого квартирует его друг мистер Сэмпсон. Хозяйка сказала, что мистера Сэмпсона нет дома, но что он обещал вернуться до часу. Она знала мистера Уорингтона, а потому пригласила его подняться в апартаменты его преподобия, где Гарри остался ждать и, за неимением другого развлечения, взял было почитать неоконченную проповедь, над которой трудился капеллан.
Но скоро он оставил чтение, ибо темой была притча о Блудном Сыне.
Вскоре он услышал на лестнице визгливый голос хозяйки, преследовавшей кого-то, кто торопливо взбегал по ступенькам, затем в комнату влетел Сэмпсон, а за ним - рыдающая хозяйка.
Увидев Гарри, Сэмпсон попятился, а женщина остановилась как вкопанная. Удрученная собственными заботами, она, несомненно, забыла про то, что ее постояльца ждет посетитель.
– Говорю же вам, что в доме всего тринадцать фунтов, а он придет в час!
– выкрикивала она, преследуя свою жертву.
– Тише, тише, милая моя!
– восклицает запыхавшийся капеллан и указывает на Гарри, который встал с сиденья у окна.
– Разве вы не видите мистера Уорингтона? У меня к нему дело... крайне важное дело. Все будет хорошо, поверьте мне!
– И он учтиво выпроводил из комнаты квартирную хозяйку, за чьи юбки цеплялась куча перепуганных ребятишек.
– Сэмпсон, я пришел еще раз попросить у вас прощения, - говорит мистер Уорингтон, подходя к капеллану.
– То, что я сказал вам сегодня, было грубо, несправедливо и недостойно джентльмена.
– Ни слова более, сэр, - печально отвечает Сэмпсон с холодным поклоном, лишь слегка пожав руку, которую протянул ему Гарри.
– Я вижу, вы все еще на меня сердитесь, - продолжает Гарри.
– Что вы, сэр! Извинение - это извинение. Человек моего положения не может требовать большего от джентльмена вроде вас. Без сомнения, вы не хотели меня обидеть. А даже если бы и хотели? Вы не первый в вашей семье. И он жалобно смотрит вокруг себя.
– Мне было бы лучше, если бы я никогда в жизни не слышал имени Эсмонд или Каслвуд и не видел бы замка, изображенного вон на той картине над камином, где я похоронил себя на долгие-долгие годы. Милорд ваш кузен захотел взять меня в капелланы, обещал обеспечить мое будущее, держал меня при себе, пока для меня не закрылись все другие возможности, а теперь не отдает того, что мне причитается.
– Что вам причитается, мистер Сэмпсон? О чем вы говорите?
– спрашивает Гарри.
– Я говорю о жалованье за три года как капеллану Каслвуда, которое он мне должен. Узнав, что вы не можете дать мне денег, я с утра отправился к его сиятельству. Я просил его, сэр, на коленях просил. Но у его сиятельства денег не было. Он, правда, не скупился на учтивые слова (прошу у вас прощения, мистер Уорингтон!), но денег не дал... то есть дал пять гиней и сказал, что больше у него нет ни гроша. Но что такое пять гиней, когда их нужно сотню? Бедные малютки, бедные, бедные малютки!
– Лорд Каслвуд сказал, что у него нет ни гроша?
– восклицает Гарри. Да он же вчера выиграл у меня в пикет тысячу сто фунтов, которые я уплатил ему вот из этого самого бумажника.
– Возможно, сэр, возможно. Ни одному слову его сиятельства верить нельзя, - говорит мистер Сэмпсон.
– Но я думаю о том, что завтра у этих бедных людей не будет крова над головой.
– Этого не случится, - говорит мистер Уориштон.
– Вот восемьдесят гиней, Сэмпсон. Они ваши. А больше у меня нет. От всей души я дал бы, сколько обещал, но вы не пришли вовремя, а теперь я - бедняк, пока не получу денег из Виргинии.
Капеллан растерялся от удивления и побелел как полотно. Потом он бросился на колени и схватил руку молодого человека.
– Боже великий, сэр!
– восклицает он.
– Не ангел ли вы хранитель, которого мне послало небо? Утром вы пеняли мне за слезы, мистер Уорингтон. Но я не могу их сдержать. Это слезы благодарного сердца, сэр! Даже камень пролил бы их, сэр, растроганный такой добротой. Да будет над вами всегда благословенье божье, да ниспошлет вам небо счастье и благополучие. Да будут услышаны мои недостойные молитвы о вас, мой друг, мой благодетель...
– Нет, нет! Встаньте, мой друг... Встаньте, Сэмпсон!
– восклицает Гарри, которому хвалы и пышные фразы капеллана только досаждают.
– Я рад, что мог оказать вам услугу... искренне рад. Ну... ну! Да не стойте же передо мной на коленях!
– Не перед вами, сэр, а перед небом, ниспославшим мне вас, - восклицает капеллан.
– Миссис Уэстон! Миссис Уэстон!
– Вы меня звали, сэр?
– тут же осведомляется хозяйка, которая все это время стояла под дверьми.
– Мы спасены, миссис Уэстон, мы спасены!
– вопиет капеллан.
– На колени, женщина! И возблагодарите своего благодетеля! Дети, своими невинными голосками призовите на него божье благословение!