Виргинцы (книга 1)
Шрифт:
– Что с вами, дитя мое?
– воскликнула добрейшая миссис Ламберт, заметив его движение.
– Ничего, сударыня, в плече закололо, - ответил Гарри.
– Я, конечно, говорю с моим хозяином и хозяйкой? Вы были ко мне так добры!
– Но ведь мы с вами старые друзья, мистер Уорингтон. Мой муж, полковник Ламберт, знавал вашего батюшку, а я училась вместе с вашей маменькой в Кенсингтонском пансионе. Вы сразу перестали быть чужим для нас, как только ваша тетушка и кузина сказали нам, кто вы такой.
– Они здесь?
– спросил Гарри с несколько растерянным видом.
– Эту
– Ах, я вспомнил!
– сказал Гарри, поглядывая на свое забинтованное плечо.
– Я все вам отлично вправил, мистер Уорингтон. И теперь вы поступаете под опеку миссис Ламберт и кухарки.
– Ну нет, мистер Ламберт, цыпленка и рис приготовила Тео! Может быть, мистер Уорингтон захочет после завтрака встать? Мы пришлем вам вашего лакея.
– Если вопли служат доказательством преданности, то более верного и любящего слуги найти невозможно, - заметил мистер Ламберт.
– Он не спохватился вовремя и оставил ваш багаж в карете вашей тетушки, - сказала миссис Ламберт.
– Вам придется надеть белье моего мужа, хотя оно, наверное, сшито не из такого тонкого полотна, к какому вы привыкли.
– Вздор, душа моя! Мои рубашки годятся для любого доброго христианина, - воскликнул полковник.
– Их шили Тео и Эстер, - объявила маменька, на что ее супруг поднял брови и поглядел ей прямо в глаза.
– А Тео подпорола и подшила рукав вашего кафтана, чтобы вашему плечу было удобно, - добавила миссис Ламберт.
– Какие чудные розы!
– воскликнул Гарри, увидев прекрасную фарфоровую вазу с этими цветами, которая стояла на туалетном столике перед зеркалом в лакированной раме.
– Моя дочь Тео срезала их сегодня утром. Что такое, мистер Ламберт? Ведь она их правда срезала.
Наверное, полковник, считая, что его супруга слишком уж часто упоминает про Тео, наступил на туфлю миссис Ламберт, или дернул ее за платье, или еще каким-нибудь способом напомнил ей о приличиях.
– А вчера вечером кто-то чудесно пел вечерний псалом - или мне это только приснилось?
– спросил молодой страдалец.
– И это тоже была Тео, мистер Уорингтон!
– ответил полковник, засмеявшись.
– Слуги говорили мне, что ваш негр на кухне подпевал так, что потягался бы и с церковным органом.
– Этот псалом поют у нас дома, сэр. Мой дедушка очень его любил. Отец его жены был большим другом епископа Кенна, который его написал, и... и мой милый брат тоже очень его любил, - докончил юноша дрогнувшим голосом.
Я думаю, что именно в эту минуту миссис Ламберт захотелось поцеловать бедняжку. Приключившееся с ним несчастье, жар, выздоровление и доброта тех, кто его окружал, смягчили сердце Гарри Уорингтона и сделали его восприимчивым к влиянию лучшему, нежели то, которому он подвергался последние полтора месяца. Он дышал теперь воздухом более чистым, чем отравленная атмосфера эгоизма, суетности и порока, в которую он погрузился сразу после своего приезда в Англию. Порой судьба, склонности или слабость молодого человека толкают его в объятия легкомыслия и тщеславия; и счастлив тот, кому выпадет жребий оказаться в более достойном
Очень довольная матрона удалилась, оставив юношу усердно расправляться с цыпленком и рисом мисс Тео, а полковник сел возле кровати своего пациента. Радушие гостеприимных хозяев, вкусная еда - все это привело и дух и тело мистера Уорингтона в весьма приятное состояние. Он стал даже несколько болтлив, хотя обычно - кроме тех случаев, когда бывал сильно увлечен или взволнован, - он был скорее молчалив и сдержан в разговорах и отнюдь не обладал богатым воображением. G книгами наш юноша был не очень-то в ладах, а его суждения о тех немногих романах, которые ему все же довелось прочитать, не отличались ни глубиной, ни оригинальностью. Впрочем, в собаках, лошадях и обычных житейских делах он разбирался намного лучше и с теми, кого интересовали эти предметы, разговаривал вполне свободно.
Хозяин Гарри, наделенный незаурядной проницательностью, хорошо знавший и книги, и скот, и людей, во время этой беседы со своим молодым гостем успел прекрасно понять, с кем имеет дело. Именно теперь наш виргинец услышал, что миссис Ламберт в юности дружила с его матерью и что отец полковника служил с дедом Гарри, полковником Эсмондом, в знаменитых войнах королевы Анны. Он оказался среди друзей. Вскоре он уже чувствовал себя совсем легко в обществе достойного полковника, который держался с большой простотой и сердечностью и казался совершенным джентльменом, хотя одет был в невзрачный саржевый кафтан и камзол без единой кружевной нашивки.
– Оба мои сына в отъезде, - сказал хозяин Гарри, - не то они показали бы вам наши края, когда вы поправитесь, мистер Уорингтон. Теперь же вам придется довольствоваться обществом моей жены и дочерей. Миссис Ламберт уже рассказала вам про одну из них - нашу старшую, Тео, которая сварила вам цыпленка, нарезала для вас роз и починила ваш кафтан. Она вовсе не такое чудо, как кажется ее маменьке, однако малютка Тео прекрасная хозяйка, а к тому же хорошая и веселая девочка, хотя отцу, может быть, и не следовало бы так говорить.
– Я очень благодарен мисс Ламберт за ее доброту ко мне, - сказал молодой человек.
– Ну, она была к вам не добрее, чем положено быть к ближним, и только исполнила свой долг.
– Тут полковник улыбнулся.
– Я посмеиваюсь над их матерью за то, что она вечно расхваливает наших детей, - добавил он, - но и сам я, боюсь, не лучше. По правде говоря, господь дал нам очень добрых и послушных детей, и с какой стати должен я притворяться равнодушным к такой милости? У вас, кажется, нет сестер?
– Нет, сэр. И теперь я остался совсем один, - ответил мистер Уорингтон.
– Ах да! Прошу у вас прощения за мой неуместный вопрос. Ваш слуга рассказал нашим людям, какое несчастье постигло вас в прошлом году. Я служил с Брэддоком в Шотландии и могу только надеяться, что перед смертью он исправился. Распутник, сэр, но была в нем и честность, и немалая доброта, хоть она и пряталась под грубостью и хвастовством. Ваш чернокожий без всякого стеснения болтает про своего хозяина и его дела. Вероятно, вы спускаете ему эти вольности потому, что он вас спас...