Виртуал. Часть 2. Карантин

Алексей Тестон

Когда за Суриковым закрылась дверь, Рябинин достал из ящика стола таблетку и сунул под язык. Закрыл глаза.

– Разрешите?

Захар взглянул на пожилого толстого человека.

– Путеев?

– Он самый, он самый, – вошедший без всякого разрешения уселся на стул, тяжело дыша. – Не женат, детей нет, астма.

Путеев сделал паузу, достал платок и вытер пот со лба и шеи.

– Полагаю я вам подхожу.

– Почему?

– Потому что в этом деле вам нужно мясо. Сопляка этого выгнали, видать из жалости. А меня жалеть не надо. Я пожил. Да, да, пожил, повидал,

похоронил, – Путеев на секунду запнулся, и произнес тише. – Похоронил многих.

Потом продолжил более живо.

– А сейчас просто проживаю, пользы от меня никакой. Так, балласт человечества. В космос уже не берут, да и здесь особо работы нет. Возраст, плюс здоровье. Думаю, я вам подойду. Мозг то у меня ещё функционирует, – Путеев тихо захихикал. – Берёте?

Рябинин долго смотрел на него. Путеев снова достал платок высморкался. Долго засовывал платок в карман.

– Вы работали на нескольких планетах вне нашей галактики?

– Работал, работал. Там всё указано, – Путеев кивнул на анкету.

– Вам надо написать прощальное письмо, обращение кому-либо?

– Нет. У меня была дочь, но погибла в аварии. Банальная авария. Здесь на уютной планетке. Машина сошла с трассы. Ей было всего восемнадцать. Жена не выдержала, умерла через два года. Я полез в самые опасные места, чтобы забыть. Но забыть не смог. Здоровье только подорвал. Теперь, вот, ожирел, одышка.

– Может быть, хотите оставить что-то типа мемуаров. На видео или надиктовать.

– Нет. Это банальная история и жизнь моя обычная самая для нашего времени. Вызывайте уже вашу девушку и ставьте на довольствие.

– Хорошо. Вы меня убедили, – Рябинин взял трубку телефона. – Вера, подожди. Путеева оформляй, выдай ему всё, что положено, проводи в его комнату и объясни наши правила проживания. И давай ко мне третьего, Кудахин, кажется? Жду.

________

Дверь открылась, на пороге появился высокий, широкий в плечах, темноволосый парень лет двадцати пяти. Он широко улыбнулся и громогласным голосом поздоровался. Рябинин несколько секунд оценивал вошедшего. Парень продолжал, улыбаясь, стоят в дверях.

– Да, впечатляет. А что вы стоите-то, проходите, – Рябинин указал рукой на стул.

– Спасибо.

– Ну-с, приступим, – начал Захар. – Цель участия в проекте?

– Помочь научному прогрессу, получить опыт.

Рябинин улыбнулся.

– Вы прямо как на экзамене определения отчеканиваете. Сами-то оцениваете уровень опасности.

– Я специализируюсь на реабилитации психических отклонений, связанных с экстремальными перегрузками. Полагаю, мои знания и опыт могли бы пригодиться.

– Да-да, это возможно, – довольно произнёс Захар. – А вам приходилось работать с пациентами, связанными с работой в космосе?

– Конечно, это приличный поток моих пациентов. Космос очень не прост для человечества. Адаптация на других планетах может проходить очень сложно, плюс аварии, катастрофы, которые неизбежны. Потеря близких товарищей. Всё это стрессовые ситуации, требующие психологической разгрузки.

– Это действительно интересно. А вам не приходилось работать год назад с сотрудниками космопорта?

– Вас интересует конкретный космопорт или вообще?

– Здесь, на Земле. Может быть, слышали, в прошлом году был серьёзный сбой в работе одного космопорта? – осторожно спросил Захар.

– А! Да, я помню эту историю. Но смутно. Я запомнил её, потому что там начальник космопорта был Кудахин. Имя сейчас не помню. Мы однофамильцы, поэтому событие осталось в памяти. Там работали несколько моих однокурсников. Пятый уровень опасности довелось пережить немногим людям, а там вообще странность на странности. Давление на людей было оказано очень сильное, на грани, можно сказать. Простите, – Кудахин внимательно посмотрел на ставшего совершенно отстранённым Рябинина. – Простите, но вы меня не слушаете. Я бы даже сказал, не слышите.

– Нет, что вы. Просто задумался. Значит, однофамильцы. Знаете, вы нам не подходите.

– А мне показалось, что вы очень заинтересованы во мне.

– Вам показалось. Всего вам хорошего. Если заблудитесь, Верочка вас проводит к выходу.

– Спасибо, не заблужусь.

На пороге Кудахин обернулся. Рябинин, прикрыв глаза, растирал пальцами правый висок.

________

От звонка телефона Рябинин вздрогнул, посмотрел на закрытую дверь кабинета. Телефон продолжал звонить.

– Слушаю.

– Захар Андреевич, я всех проводила. Сейчас почти шесть, наши почти все у Поля Ивановича.

– Я понял. Сейчас подойду.

________

Кабинет Монро. Десяток сотрудников вокруг стола и на стульях около стены. Монро во главе стола. Открывается дверь, входит Рябинин.

– Проходи, Захар Андреевич. Тебя ждём.

Рябинин сел на ближайший стул.

– Начнём, дорогие мои, – Монро оглядел все присутствующих, и улыбнулся. – У нас сложилась довольно тяжёлая атмосфера в эти дни. Видимо, все устали. Так бывает. Поэтому предлагаю обсудить не текущие вопросы, а всеобщий перерыв на неделю, может быть две.

– А потом опять опыты будем ставить? – ехидно спросил мужчина лет сорока с небольшой бородкой.

– Да, Антон Николаевич, – серьёзно ответил Монро. – Будем. Мы с Захаром Андреевичем собирали вас для определённой работы. Некоторые из вас уже имели опыт подобных экспериментов. Полагаю, вы все знали, что вас ожидает. Мне не хочется говорить лозунги. Я обращаюсь ко всем. Лозунги, для меня лишнее. Если вам они нужны, тогда вы знаете, что все мы солдаты науки. Мы готовы жертвовать собой ради знаний, которые могут принести человечеству пользу. Люди, которые испытывают наше оборудование, ставят эксперименты над собой, такие же солдаты, как и вы. Я сам лежал в такой же капсуле, и вам это известно. Провожая каждого такого испытателя, мы провожаем его в бой, в битву с неизвестностью, безграмотностью за человечество, за науку, за прогресс. Из боя возвращаются не все. Точнее многие не возвращаются. Гибель каждого добровольца не напрасна. После каждого боя у нас накапливается опыт, и рано или поздно мы победим. Только такая концепция должна быть в ваших головах. У кого другая, он может уйти. Может встать прямо сейчас и уйти.