Виртуальность нежности
Шрифт:
Что бесценно?
Что продажно?
В чем покоится душа?
...Так тасуя и гадая,
От рождений до могил
Что от черта?
Что от рая?
Правда-карта, помоги.
Шизонд ° 18. Старость.
Мельницу любви и лета
уготовили на слом.
Беспощаден, безответен, бесконечен
дождь и рок.
Глупый ветер беспризорно
негодует за углом
И зима стоит в лохмотьях,
в шляпе серого сукна.
В
у грязных ног
Две случайные монеты
безразличного тепла.
Шизонд ° 19. Притяжение.
Глаза мои
полушария небес.
Руки мои
реки материков
С пальцами трав и деревьев.
Дыхание мое
дуновение ветров
И морских утренних приливов.
Память моя
звезды в бесконечности,
Где забвения быть не может.
Нежность моя
стремительный полет птицы:
Сброшу легкое перо,
Которое кружится и кружится
В прозрачном воздухе
И еле ощутимо прикасается
К твоем голубым ладоням.
Шизонд ° 20. Порок.
Трон низвергнут давно.
Он ржавеет в дождях и закатах
В самом дальнем углу
самой грязной из свалок веков.
Только совесть моя
и чувства все в старых заплатах,
И морщинисто сердце,
словно руки седых стариков.
Стоном стон усмирен.
Как ребенок к игрушке блестящей
Я тянусь по утрам
к новым вздохам, делам и словам,
И стремление жить
несерьезным порывом звенящим
Проста так никогда
ни за что никому не отдам.
Спите мысли мои:
не настала пора пробуждений,
Не взошло ваше солнце
над еще не согретой землей.
Я не близок делам
и далек от великих стремлений
Перестроить себя,
а затем и планету собой.
Спите руки мои:
ваши пальцы устали в безделье.
Реки слез холодят
перламутровый отблеск лица.
Нет, еще не настала
святая пора новоселей,
Нет еще не убрали
вышибал от ворот и крыльца.
Ночь светило рожает
одиноко, с трудом и со стоном,
И болезненно кровью
заливает синюшность небес.
Я один на один
перед старым заржавленным троном,
Где на спинке его,
усмехаясь кривляется бес.
Л Е Ф О Р Т О В О
( 1990 - 1992 )
Маски
Мой пробил час!
Сегодня я
Такой как есть,
Хотя и в маске.
Жизнь ловко приподносит сказки
С набором будущих чудес.
Вот вновь мечтаем о весне
В минуты хмурости и стужи
И сохраняем вид снаружи
Благопристойный как пенсне.
Где я есть я,
когда без маски?
В какой то непонятной пляске
Живешь весь день
И в забытье пустые ночи каратаешь.
Где мы есть мы
когда в нужде
Себя совсем не принижая
Легко рокфеллеров играем
И с хиромантами гадаем
Толь победим, толь проиграем.
Где мы есть мы,
когда кричат
Налево нам или направо,
Дозволив кухонное право
Использовать в любой игре.
О, маски, ложны вы средь нас.
Но перемешивая вехи
Все валим беды и огрехи
На тех, кто был еще до нас,
Еще до нового потопа.
Надеемся: спасет Европа
И не оставит Боже нас.
Черный чиновник.
Черный чиновник в квартире моей
Стрелки часов переводит.
Черный чиновник черных ночей
Утром, увы, не уходит.
В доме моем он непрошенный гость
Жиром и лестью сияя,
Прячет в улыбке природную злость
И неспеша поучает:
– Важен порядок бумаги и слов
( Кто возразит ему в целом ?)
Каждый способен и каждый готов
Черное вымарать белым.
Черный чиновник мой спутник и враг
Не расстаюсь я с тобою,
Чтоб усмехаться обилью наград,
Выданных чернотою.
Мне, к сожаленью, на гибель твою
Не предоставленна виза.
В завтрашнем вечном загробном раю
Встречу чиновников в ризах.
*** Арлекин.
Сорви-ка маску, арлекин,
Брось корчить из себя урода:
В наш век естественна природа
Лишь театрален ты один.
В бесцветном лике божества
Явись пред зрителем без грима.
Что жизнь твоя ? Движенье мима,
Так стань же мимом естества.
Не жди рукоплесканья тех,
Отбросив театральность жеста,
Кому бронируется место
В партере собственных утех.
Пастушка
По Р.Бернсу
Пас я с пастушкой молодой
Овечек в чистом поле,
Она была полунагой
Я тоже был неболе.
Весь день валялись мы в траве,
Овечки сладко спали.
Букашки ползали по мне
И чем то щекотали.
В глаза пастушке я смотрел,
Она смотрела тоже.
Я был застенчив и несмел,
Она была похожей.
Под вечер побрели домой
Овечки и барашки...
Мне вспоминается порой