Виртуальность нежности
Шрифт:
Я сам себя не узнавал,
Не веря искренности слова.
Когда же фразность языка
Достигла крайнего предела,
Вдруг ощутил, как мрут века
В смешной бессмысленности дела,
А рядом в ореоле слов,
Рождались личности как боги,
И среди пышности слогов
Я понял, как мои убоги,
Как скудны мысли и мечты,
Непроходима боль потери,
Но только мне являлась ты,
Безумством отворяя двери,
Я
Под звуки вспыхнувшей природы
И знал, что лучший мой удел,
Скрывают завтрашние годы.
Да, так писал, когда покой
Над летнем днем едва склонялся,
И , забеременев тоской,
Стихом унылым разрешался.
В аду кромешной темноты
Искал я чуда обновлений,
Срывая по весне цветы
В порывах нежных увлечений.
Родные губы я люблю,
Волнуясь, волосы ласкаю.
В мечтах - фальшиво пропою
Мелодию, и умолкаю.
По памяти, стыдясь, уйду
В сознание воспоминаний,
Дела бросая на ходу
И пряча чувства от признаний.
Осенний час давно пробил.
Каспийский теплый южный ветер
Свою ладонь в мою вложил
И погасил прощанья свечи.
Теперь за давность разлук
И обреченными словами
Имею ль право нежных рук
Коснуться бережно губами?
Могу ли думать о мечте,
Ушедшей в небыль безвозвратно,
И к первозданной чистоте
Стремиться мыслями обратно?
Могу ли, веря в чудеса,
В один прекрасный майский вечер
Узнать забытые глаза,
Услышать трепетные речи?
Могу ли искренне любить
В бессильной жалости свершения
И каждый день себя казнить,
И в каждом дне искать спасение?
Слова двоякостью пусты,
В них нет ответов на вопросы...
Дымят сожженные мосты,
Как в пепельницах папиросы.
Мы в ясной чистой простоте,
В тепле, в обставленной квартире,
Толкуем вновь о красоте
И спорим о порядке в мире.
– " Муж? Он работой увлечен...
Последнюю ругают моду...
Поверете, в день похорон
Бутылок больше, чем народу...
Как бабушка? Душа болит?
Все станем прадедами тоже..."
В углу незванный гость бубнит
О том, что гоже, что негоже.
( Наручник линз глаза сковал,
Но вид предал благопристойный ).
В речах я этих узнавал
Разгул едва хмельных, застольных
Бесед о смысле бытия,
О поиске святого смысла.
Те дни прошли и у меня
Вполне сложившиеся
И дочери четвертый год
Пойдет. Осталось так немного,
И в старость медленно ведет
В дождях расскисшая дорога,
Тогда мы примемся писать
О прошлом веке мимуары,
Надеясь дефицитом стать,
Попав на книжные базары.
Опишем все: как общий друг,
С которым, помниться, учились
С трудом преодолел недуг
Путем невиданных усилий.
Он состоялся для себя
Болезненно уйдя в науку,
И лишь одну ее любя,
Усматривал в природе скуку.
И день не день: костяшки счет.
От ноши слишком непосильной
Сознание пошло в разлет
Под плач прощально-предмогильный.
Природа мстит: она стереть
Готова памяти пустоты,
Предпочитая жизни смерть,
Когда нет жизни вне работы.
Вот друг второй: в клочки порвать,
Что завоевано годами,
Надеясь в генах передать
Души пылающее пламя.
Владеть бесценнейщим умом,
Практичность призирая дико.
Не состояться даже в том,
Чтобы себя поднять до крика.
Я представляю встречу их
В одном лечебной учреждении.
Печально. (Стих, конечно, стих,
А не болезни изложение).
Две крайности. Судьба смешна,
В своих подарках - беспричинна.
Меж ними женщина одна,
Как золотая середина.
Прошли года, но до сих пор
Мне непонять ее стремлений:
Такой восторженный простор,
Как у любви, или мучений.
Два сына в двадцать восемь лет,
По нашим меркам слишком много.
В глазах лучится странный свет,
Толи от черта, толь от бога.
И муж хитер как семьянин.
Благополучие святое,
Прошедшее сквозь гром и дым,
И осуждение людское.
Опишем так либо не так.
Суждения - они не ноша.
Лишь в обобщениях дурак
Шутом становится хорошим.
( "Шипение", "шиньон", "снаrmante"
Люблю игру свободной мысли ).
Боюсь упасть в святой обман,
Стремясь в заоблачные выси.
Пошел бы к славе на поклон,
Но не с чем кляняться пред нею.
И день своих же похорон
В слащавых грезах лицезрею.
И глупо мучаюсь о том,
Что из мечты о звездных далях,
Рождается уютный дом
И свекор в стареньких сандалиях.
Что выбираем по плечу
Себе дела, к костюму - галстук,