Виртуальность реальности
Шрифт:
– Эти двести сорок предлагаю не дробить и передать их Марусе, чтобы купили Юльке новую приличную машину.
На мгновение снова повисла пауза. Лялька видела, как противоречивые чувства накрыли ее подружек. Любася обиженно поджала губы. Мира еще больше полыхнула румянцем. От алкоголя у нее и так всегда розовели щеки. Ирча глубже затянула сигаретой и забросила ногу на ногу по-американски, так что щиколотка правой ноги улеглась на колено левой. Лейла начала крутить белый агат кольца вокруг пальца. Ника подчеркнуто сосредоточенно уставилась на свой маникюр, словно мастер только что вскрыл ногти лаком. Майя сохраняла на лице улыбку, как бильярдист, только что
– Во-первых, Юлька – самая старшая из наших детей. Во-вторых, она уже медийное, узнаваемое лицо. «Окушка» уже не по статусу. Наконец, ей неплохо было бы найти достойную половину. Пусть все видят, что есть некий ценз состоятельности что ли, – Лялька старалась подбирать слова и убедительные аргументы.
Она произносила все это, прекрасно понимая, что нельзя больше обидеть мать, чем незаслуженно в чем-то обойти или задеть ее чадо. И теперь, подтверждение этой истины она с ужасом считывала на лицах подружек. Уж их-то она знала хорошо. У Ники и Майи тоже были достаточно взрослые дочери. Вовка, благодаря любасиному агентству, да и капитанству в команде КВН, не менее узнаваемое лицо, но на «жигуленке». А почему не купить машину Петьке? Для поддержания статуса и, наконец, повышения конкурентоспособности при трудоустройстве. А, если Ванька самый младший из детей, так он вообще не в счет? И что, эти двести сорок только на детей? Лялька реально понимала, каждая из ее подружек имеет право на одну из подобных мыслей. В этом есть своя логика. И все же она продолжила:
– И еще. Юлька работает на ответственном участке, откуда возможен приток клиентов. Можно сказать, она работает на наш резерв. Как знать, вдруг потребуется пополнение. Вы же сами знаете, один умер, другой уехал.
Она словно оправдывалась, испытывая острое желание, чтобы едва уловимое недовольство, повисшее над их бесшабашной и так радостно начавшейся трапезой, куда-нибудь исчезло, растворилось, улетучилось.
– И вообще, я не с этого хотела начинать, – она не смогла скрыть в голосе нотки досады.
Первой очнулась Майя.
– Это я влезла со своим подсчетом…. Слушайте, да что мы прямо по еврейскому анекдоту: «Шел еврей по улице, нашел сто долларов, положил в карман и сказал: «Мало»
– Да я не хочу, чтобы Юльке, – начала было Маруся.
– Послушайте, мы о чем? Федерал перечислил… Мы даже не знаем, что с ним Лялька сделала, чтобы его на такое сподвигнуть, – отозвалась Ирча, которая исповедовала истину: дружба любит счет, и в житейских делах обладала здравым смыслом.
– Кстати, что же ты с ним все-таки сделала? – Мира подхватила импульсивное желания спасти ситуацию.
– Или все под грифом «секретно»? – включилась Лейла.
– Именно так, вы же не хотите, чтобы он киллера по мою душу прислал? – Лялька поняла, что опасность миновала, начался их традиционный треп с пикировками и приколами.
– А каков срок давности? Через сколько лет расскажешь? – Маруся делала вид, что совершенно не в курсе истории с Федералом.
– Не давите на меня. Обязательно расскажу, когда почувствую, что уже можно. Кстати, давайте про два миллиона и, если не ошибаюсь, сто шестьдесят тысяч поговорим. С юлькиной машиной, я так понимаю, мы определились. И помните, у нас общие дети. Поехали дальше.
Из моря благих идей, на которые можно было бы употребить деньги Федерала, выкристаллизовались изначально четыре. Первая – талантливые дети. Вторая – одинокие старики. Третья – бездомные животные. Четвертая – экология, борьба с цивилизационной бедой – бытовым мусором.
Обсуждали конструктивно, эмоционально, весело. Драйва добавляло ощущение, что буквально полчаса назад они все вместе справились с искушением. И миновали какую-то опасную черту, переступив которую, могли бы разрушить противоречивую, многослойную, многоконтекстную, но такую теплую связь, которая соединяла их много лет. Они очень дорожили ею, хотя никогда не обсуждали как явление, даже не называли это дружбой, потому что женской дружбы, якобы, в природе нет.
«Ваза склеилась», – подумала Лялька, и перед ее мысленным взором, как при обратном показе, мелкие кусочки хрусталя, переливающиеся на солнце всеми цветами радуги, вновь стали на место. А ваза, словно оттолкнувшись от пола, опять запрыгнула на стол. Именно такой картинки волшебства жаждала она тогда, в детстве, когда разгрохала любимую мамину хрустальную вазу. Кстати, единственную в их доме. Образ вазы не раз посещал ее в самых различных жизненных ситуациях. Да что там, эта хрустальная ваза, то разлетающаяся брызгами осколков, то вновь совершенно целая, по закону обратного действия, стала для нее символом хрупкости мировой гармонии. Вот, что значит сила детских эмоций
Созидательная сила корысти
Четыре вектора благотворительности, на которые можно было употребить деньги Федерала, обсуждали заинтересованно, даже страстно.
– Давайте конструктивно. Кто станет отрицать важность этих, да и еще кучи других направлений, – Маруся по-профессорски решила промодерировать дискуссию. – Но, провозглашая идею, предлагайте механизм осуществления. Голого тезиса мало – мне так представляется. А то сейчас проспорим до хрипоты или чего-нибудь похуже.
Лялька подумала о «вазе». По лицам поняла, что все уловили суть марусиного предложения и опасность второй раз за вечер оказаться у роковой черты.
– А давайте вернемся к началу, – предложила Мира, выразительно жестикулируя руками. – Вспомните, пару лет назад из стеба родился проект. Мало ли чего не рождается после третьей рюмочки. Но какое наше общее желание подтолкнуло тогда к потоку продуктивного сознания? Не помните?
– Да, да, припоминаю, – включилась Ирча. И все с легким удивлением повернулись в ее сторону – обычно она страдала амнезией на детали. – Мы хотели денег, чтобы иметь загородный коттедж – место для уединения и вот таких пикничков. А сидели тогда в лялькиной квартире. Это потом уже лялькины интервьюеры всплыли, как возможный финансовый источник.
– Точно, тогда как-то все сплелось: лялькины журналистские байки про «пэров-мэров», как их обозвала Мира, и жажда пройтись босиком по траве, – модель Ника, сбросив лапти, босиком прохаживалась по газону, решив размяться – засиделась.
– И я о том же, – продолжила Мира. – Эгоистическое, корыстное, а, следовательно, истинное желание оказалось двигателем. Случилось невозможное – материализовался шанс заработать деньги за то, что Лялька общается с ее статусными клиентами. Использует свой потенциал – помогает как-то гармонизоваться. И за это платят! Но затевалось-то все, потому что нам всем, – Мира подчеркнула последнее, – нам всем хотелось иметь свой кусочек земли, коттедж и все такое. Логичен вопрос: а чего нам хочется всем?