Виртуальные войны. Фейки
Шрифт:
Можно добавить еще одну фразу из этого исследования, но из другой его части: «Новая экономическая война нацелена на вражеское общество (не государство) психологически (не физически), и поэтому может сработать быстро. Эта концептуальная модель является фундаментально новой».
Гражданские цели были вообще-то использованы СССР и на своем населении. Можно вспомнить следующие примеры:
– возникновение определенной нехватки продуктов питания в период перед снятием Хрущева с тем, чтобы после ухода Хрущева вновь воцарилось изобилие на прилавках;
– Ельцин, ведя к распаду СССР, закрыл 16 из 17 табачных фабрик в России;
– была
Так что это модель того, что можно обозначить как «физиологическое раздражение», и она была работающей.
В добавление к экономической войне, которая более-менее известна, у военных сегодня даже возникло понятие финансовой войны. Причем отталкиваются они при этом и от действий России в Крыму: «финансовые возможности могут дать Соединенным Штатам наилучшие возможности противостоять «маленьким зеленым» и «маленьким голубым человечкам» [14]. В качестве целей финансовой войны называется снижение способности финансировать производство и распределение, финансовая война также работает на понижение желания атакуемой страны воевать, заставляя ее выбирать между «пушками» и «маслом». Журнал «Newsweek» называет это новым военным пространством [15]. Этот подход именуют способом ведения войны двадцать первого столетия.
Интересно, что США вели свою первую такую войну не во взаимоотношениях с СССР. Хотя в это время и был вход в Венгрию для подавления венгерской революции 4 ноября 1956 года. Одновременно 5 ноября союзники по НАТО, Британия и Франция, захватили Суэцкий канал. Дипломатия не смогла заставить союзников уйти, а против них нельзя было воевать, и тогда Д. Эйзенхауэр прибегнул к финансовой войне. Он сделал три шага. Заблокировал выделение кредитных денег Британии Международным валютным фондом (561 миллион долларов), заблокировал выделение американского кредита Британии (600 миллионов долларов), угрожал сбросить британские бонды в США.
И все это, если Британия не уйдет из Суэца. В 1956 г. Британия серьезно зависела от кредитов. У нее был долг перед Америкой и был долг по Второй мировой войне, который она взяла у стран Содружества. В результате Британия отступила, поступив так, как ее принуждали, а за ней последовала и Франция.
Исследователи финансовой войны подчеркивают, что она подрывает право суверенности, либо атакуя деньги, либо блокируя доступ к деньгам и кредитам [16].
Однако проанализировав американские санкции в рамках экономической войны, исследователи пришли к неутешительным выводам – они не оказали существенного влияния на ВВП стран под санкциями [17]. Практически все они повлияли в основном на взаимоотношения с международным финансовым сообществом. Пример Ирака вообще показал, что санкции не работают.
При этом общий вывод все-таки положительный. Это можно понять, хотя бы в контексте того, что наложение санкций – это все же не втягивание в войну. И вывод этот таков: «В последние годы санкции стали предпочтительным и часто используемым средством для продвижения американских национальных приоритетов и приоритетов в сфере безопасности, часто с существенными результатами и иногда очень эффективным способом. Санкции могут стать одним из наиболее важных инструментов экономического соревнования или гибридной войны в будущем, с неоспоримым сохранением силы из-за их полезности в опоре на силу для достижения желаемых политических результатов. Однако использование современных санкций пришло с беспокоящими издержками и вызовами, некоторые из которых подрывают иные цели американской политики, а также мощь и лидерство Соединенных Штатов как экономического и стратегического игрока».
Р. Пейп, проанализировав серию экономических санкций, пришел к выводу, что они оказались действенными только в 5 % случаев [18]. Правда, вся эта исследуемая серия относится ко временам холодной войны.
Х. Зарате подчеркивает главное качество финансовых транзакций: «Деньги создают уязвимости. Необходимость денег для выживания и оперирования в двадцать первом столетии, как в локальной экономике, так и глобально, создает финансовые следы, которые не лгут, и зависимости, которые нельзя спрятать» [19]. Он считает Китай главным победителем в валютных войнах.
В своей книге Зарате рассказывает о новой эре финансовой войны, которая пришла после 11 сентября [20]. Сам он работает в американском Казначействе в сфере национальной безопасности. Эту войну он определяет как «использование финансового инструментария, давления и рыночных сил для давления на банковский сектор, интересы частного сектора и иностранных партнеров для изоляции акторов-изгоев от международных финансовых и коммерческих систем и уничтожения их источников финансирования». Он говорит о ней как о новом типе войны.
Правда, не только изгои попадают в финансовые зависимости. Финансовое давление мы видим и в случае Украины, когда МВФ увязывает выдачу очередного транша с выполнением определенных условий. И все это вызывает вполне понятное сопротивление.
В своих свидетельских показаниях в сенате США в 2003 г. Х. Зарате сказал: «Мы должны поддерживать политическое и дипломатическое давление на наших партнеров за рубежом и на международные институции, с которыми мы сотрудничаем, чтобы фокусироваться на проблемах финансирования террористов. Чем дальше будет уходить память мира об 11 сентября, тем сложнее будет удерживать чувство срочной необходимости в международных масштабах, чтобы действовать против терроризма» [21].
Мир, получив новые формы связности, стал более уязвимым. Ведь теперь зависимости стран одна от другой стали не только более явными, но и более реальными. Сегодня та страна, которая получит «черную метку», обречена влачить жалкое существование. И Северная Корея, и Иран ощущают это постоянно.
Интересную книгу о войнах связности (Connectivity wars) не так давно представили научной общественности. Ее редактор М. Леонард приводит интересный пример из недавнего прошлого, иллюстрируя эту идею. Когда Турция сбила российский самолет, то в ответ Россия не начала войну, а стала перекрывать все виды связей: от импорта турецких помидоров до поездок туристов.
М. Леонард констатирует: «Самым важным полем битвы этого конфликта не были воздух или земля, а скорее взаимозависимая инфраструктура глобальной экономики: прерывание торговли и инвестиций, международное право, интернет, транспортные пути и движение людей. Добро пожаловать в войны связности!» [22].
Опасность современного мира он видит в гиперсвязности. Во время холодной войны глобальная экономика повторяла глобальный порядок. Все связи перекрывались железным занавесом. Потом мир стал взаимозависимым и взаимосвязанным, а Фукуяма заговорил о конце истории.