Вирус бессмертия (сборник)
Шрифт:
— Вот видите, — с жаром воскликнул Симмонс. — Два совершенно разных события, и одно непонятнее другого. Как же вы их объясняете?
Харпли покачал головой:
— Никак я их не объясняю. Для джаатов этот дар, по-видимому, является таким же естественным, как для нас — наши пять чувств. Возможно, все дело здесь в какой-то паранормальной способности.
— Не понимаю, что вы хотите этим сказать.
— Ну, скажем так: они могут контролировать деятельность желез и клеток тканей. Ведь это объясняет тогда историю с похоронами, не так ли?
— Но не случай со зверем.
Харпли
— Если бы моя теория объясняла все известные факты, то мне не надо было бы и искать другого ответа на вопрос. Все, что я могу сделать в настоящее время, — это предложить более или менее разумную гипотезу.
В этот момент они увидели впереди, на склоне сопки, ожидавшего их джаата.
— Это и есть ваш туземец? — спросил Харпли.
Симмонс кивнул головой.
— Так что ж, пошли к нему… — Харпли замолчал, увидев, что джаат сам направляется к ним.
Когда стало ясно, что туземец не заговорит первым, Симмонс сказал:
— Наш губернатор хотел бы, чтобы вы пересмотрели ваше требование.
Джаат ничего не ответил; только черты его лица почти неуловимо изменились, отчего оно сразу стало замкнутым. Симмонс решил сразу сделать последнюю попытку:
— Может быть, мы можем предложить вам что-нибудь, чтобы сохранить мир? — спросил он.
Джаат сделал резкий жест рукой:
— Это не выход. Вы — дети. — Джаат изъяснялся короткими фразами, и в голосе его звучало нетерпение. — А дети не могут вести себя разумно.
Харпли встрепенулся; последняя фраза задела его.
— По-вашему, мы недостаточно цивилизованы? — спросил он удивленно.
— Как раса вы слишком молоды. Для того, чтобы достичь зрелости, нужны многие тысячелетия.
— Но мы пока что не нашли еще в Галактике более цивилизованной расы, чем наша, — сказал Харпли с вызовом.
Джаат помедлил, подыскивая, вероятно, нужные для ответа слова.
— Ребенок поступает, не задумываясь о будущем, — сказал он наконец. — Молодые расы ведут себя так же. Вы, люди, развиваетесь, не давая себе труда подумать о границах, налагаемых самой природой. Вы неразумны. Вы хищнически относитесь к природным богатствам, вы истощаете почву, не зная предела. Разве так может поступать раса, достигшая зрелости?
— А что же нам еще делать? — растерянно спросил Харпли; в его голосе уже не было той уверенности, как прежде.
— Вам надо было развивать то, что кроется в вас самих… А теперь, — сказал джаат, уставший, по-видимому, от разговора, — нам нужен ваш ответ.
Симмонс сделал беспомощный жест рукой. Харпли промолчал.
— Ну, что ж, тогда мы примем меры.
Они повернули назад, к городу, и шли молча, погруженные в свои мысли. Когда они достигли места, с которого открывался вид на долину, Харпли схватил Симмонса за руку.
— Смотрите! — воскликнул он, показывая вперед.
Симмонс почувствовал вдруг, как дурманящая тяжесть навалилась на него и во рту появился металлический привкус. Там, где должны были стоять домики ферм, простиралась теперь дикая, девственная равнина!
Почва под ногами у Симмонса
— Боже милостивый! — Подавленные рыдания Харпли вывели Симмонса из состояния оцепенения; ногти судорожно сжатых пальцев этнографа глубоко вонзились ему в руку.
— Вирджил! — Пронзительный голос Харпли был лишен какой бы то ни было выразительности. — Я понял секрет джаатов. Это время! Они могут им управлять…
Вдруг раздался глухой взрыв… И Харпли исчез. Симмонс раскрыл рот, но его крик был задушен наступившей внезапно тишиной.
Эпилог
Вот уже около тридцати шести часов колонисты, оставшиеся в гигантском звездолете и собравшиеся на посадочной площадке, с тупым терпением ожидали окончания переговоров, которые вели их послы с туземцами планеты Удина.
Для Вирджила Симмонса его четырнадцать лет были тяжелым возрастом. Он был еще слишком юн, чтобы старшие относились к нему как к равному, и в тоже время слишком взрослым, чтобы играть с детьми в зеленом снегу.
К концу вторых суток три посла вернулись. У них был все тот же официальный вид. Один из них крикнул: «Нам не позволили здесь остаться!»
Симмонс швырнул в сердцах зеленый снежок, который он скатал в руках, и с тоской посмотрел на широкую долину у подножия сопки. На какой-то короткий миг ему показалось вдруг, что он увидел там, внизу, колонию. И каким отчетливым, явственным было это видение! Потом навалившаяся пустота стерла это видение в его мозгу, и он направился к колонистам, столпившимся вокруг звездолета.
Их долгое странствие не было закончено. Они не нашли еще себе новой родины…
Клиффорд Саймак
Ветер чужого мира
Перевод с англ. А. Корженевского
Никто и ничто не может остановить группу межпланетной разведки. Этот четкий, отлаженный механизм, созданный и снаряженный для одной лишь цели: основать на чужой планете плацдарм, уничтожить все враждебное вокруг и установить базу, где было бы достаточно места для выполнения главной задачи.
После основания базы берутся за работу ученые. Исследуется все до мельчайших подробностей. Они записывают на пленку и в полевые блокноты, снимают и измеряют, картографируют и систематизируют до тех пор, пока не получается стройная система фактов и выводов для галактических архивов.