Вирус бессмертия
Шрифт:
Едва старик скрылся за дверью, Хильгер глубоко вздохнул и, оскалившись в улыбке, сжал кулаки. Он вылез из-за стола и несколько раз прошелся по кабинету, не в силах сдержать энергию.
– О, мой бог! Все же мне положен был новогодний подарок!
Ликуя, он прочитал текст еще раз, чтобы окончательно удостовериться в происшедшем.
«СОВЕТНИКУ ГУСТАВУ ХИЛЬГЕРУ ТЧК, – гласила телеграмма. – ПО ЗАПРОСУ О СОСТОЯНИИ КАРЛА ШНАЙДЕРА ТЧК ВЕСТЬ О СМЕРТИ ОШИБОЧНА ТЧК ПАЦИЕНТ В СОЗНАНИИ ЗПТ К НЕМУ ВЕРНУЛАСЬ СПОСОБНОСТЬ ДВИГАТЬСЯ ЗПТ ОДНАКО СОСТОЯНИЕ БРЕДОВОЕ ТЧК ЖДУ РАСПОРЯЖЕНИЙ ТЧК».
Густав снова нажал кнопку звонка и, торопливо схватив лист бумаги, начал быстро писать золоченым карандашом.
– Срочно подготовьте телеграмму! – приказал он вошедшему камердинеру.
ГЛАВА 27
31 декабря 1938 года, суббота.
Пароход «Normandie». Атлантический океан
Несмотря на прохладный ветер, на верхней палубе собралось огромное количество народу. Празднично одетые пассажиры первого и второго классов, дамы в мехах, блистающие украшениями, – все они жались к бортам в ожидании первых залпов новогоднего фейерверка. На корме под полосатым навесом в сиянии прожекторов играл духовой оркестр, стюарды в белых костюмах разносили на подносах шампанское.
Все ждали этого, но когда воздух дрогнул от протяжного пароходного гудка, обозначившего наступление нового года, толпа шатнулась и, набрав в сотни легких свежий морской воздух, радостно завопила на разных языках. Люди поздравляли друг друга, обнимались и целовались, собираясь хотя бы одну ночь в году быть счастливыми, добрыми и доверчивыми. В небо взлетели и рассыпались искрами десятки ракет: разноцветные вспыхивающие шары, золотые и серебристые кометы. Оркестр заиграл с новой силой, в руках у пассажиров вспыхнули бенгальские огни, полетели через палубу ленточки серпантина и пригоршни конфетти.
Сполохи фейерверка отражались в черной океанской воде и даже в низких тучах, затянувших небо. Залпы становились все чаще и чаще, приводя пассажиров в неистовый восторг. Дамы смеялись, визжали и хлопали в ладоши. Самые возбужденные подпрыгивали на месте и, оглядываясь на своих спутников, наслаждались праздником.
Внезапно среди туч что-то блеснуло, и в следующий миг прямо с неба в палубу ударил тугой луч дугового прожектора. От неожиданности веселящаяся толпа дрогнула и подалась назад, восторг готов был в любую секунду перерасти в панику. Луч шарил от борта до борта и слепил так ярко, что никто не мог разглядеть его источника. Оркестр выдал несколько фальшивых нот и умолк.
– Прошу сохранять спокойствие, – донесся с небес голос, усиленный мощными громкоговорителями. – К вам обращается капитан Герман Штерн. Прошу сохранять спокойствие!
Лучи прожекторов, укрепленных на ходовой рубке парохода, взмыли вверх, высветив в небе огромный дюралевый цеппелин, висящий в сотне метров над океаном. На его ребристом борту был нарисован многометровый красный прямоугольник, в центре которого сиял в дуговом свете белый круг, замаранный черным пауком свастики. Натужно работали восемь моторов, расположенных по бокам исполинской сигары, стремительно вращались пропеллеры, размазываясь в сияющие туманные диски. По бокам каплевидной гондолы угрожающе чернели две скорострельные авиационные пушки.
– Большая просьба, – продолжил голос с небес, – на время покинуть палубу, чтобы мы могли беспрепятственно выполнить возложенную на нас миссию.
Несмотря на столь шокирующее появление германского воздушного судна, в ходовой рубке парохода «Normandie» все сохранили спокойствие.
– Надо попробовать связаться с бортом цеппелина, – обернулся капитан к радисту.
– Мы не знаем длину их волны, – ответил тот.
– Попробуйте на ультракоротких, – посоветовал первый помощник.
Но не успел радист предпринять какие-либо действия, как в его наушниках раздался голос радиста воздушного судна.
– Они сами вышли на связь! Действительно, на ультракоротких.
– Переведи звук на громкоговорители, – приказал капитан.
– Прошу на связь капитана парохода «Normandie», – прошипел голос Штерна в динамиках под потолком рубки.
Помощник капитана поднес ко рту микрофон и, стараясь не выдать эмоций, произнес:
– Я вас слушаю. Чему обязаны столь эффектным появлением? Прием.
– У меня на руках санкция правительства Германии об аресте гражданина Германии Карла Шнайдера, – сообщил Штерн. – Насколько нам известно, он находится в медицинской части вашего судна. Прием.
– Вы хорошо информированы. Если вы предоставите мне санкцию, я с радостью отдам вам преступника. Прием.
– Тогда прошу разрешения на высадку. Прием.
– Высадку разрешаю. Конец связи.
Пассажиры, не успевшие или не пожелавшие покинуть верхнюю палубу, увидели, как моторы цеппелина, выбросив клубы серого дыма, перешли на форсированный режим, позволяя воздушному судну совершить необходимый маневр. Дирижабль выровнялся по ветру и, медленно снижаясь, закрыл собой добрую половину ночного неба. С его борта быстро опустились стальные тросы с крючьями кошек, окончательно перепугав даже самых любопытных пассажиров. Остатки толпы дрогнули и потекли к уводящим на нижние палубы трапам.
Следом за причальными концами, трепеща на ветру, развернулись четыре гибкие лестницы, состоящие из стальных трубок с пропущенными через них тросиками. По ним тут же, выказывая чудеса тренированности и ловкости, начали быстро спускаться солдаты в черной форме, в черных лоснящихся касках, с короткими автоматическими карабинами на ремнях. Вскоре на палубе парохода их было не меньше десятка – восемь солдат выстроились в шеренгу, а двое унтер-офицеров отсалютовали спустившемуся из капитанской рубки первому помощнику капитана. Не тратя слов, он просмотрел переданные ему бумаги и кивком пригласил немцев следовать за ним. Четверо солдат остались на палубе, остальные пристроились в хвост процессии и вскоре скрылись за одной из дверей надстройки.
Дирижабль в это время, подчинясь виртуозной руке рулевого, маневрировал для удержания собственной скорости, равной скорости корабля. Его моторы попеременно выбрасывали сизые струи дыма, широкие воздушные рули перекладывались слева направо, поблескивая в лучах прожекторов. Причальные тросы поскрипывали зацепленными за борта крючьями.
Минут через десять солдаты в сопровождении первого помощника вновь появились на палубе, но на этот раз они конвоировали отчаянно сопротивляющегося Карла, на руках которого сверкали стальные браслеты, соединенные короткой цепью. Он что-то яростно кричал по-немецки, но ревущие моторы цеппелина не давали возможности различить его слова.