Вирус любви
Шрифт:
– Ты у друга отбил девушку? – ахнула Репина.
– Почему отбил? – Отец даже немного обиделся. – Она сама выбрала меня. Мимо такого красавца, как я, невозможно было пройти!
Верилось в это с трудом, потому что сейчас папа не производил впечатления неотразимого мачо.
Подождите… Выходит, на Павла надо произвести впечатление, а потом пусть он выбирает между ней, Гараевой и Курбаленко.
Нет, все равно некрасиво получится, он все-таки уже выбрал Леру. Подруге перебегать дорогу не хотелось…
Телефонный звонок заставил Асю вылезти из кресла.
– Гараева не у тебя? – ворвался к ней в ухо бодрый голос Константинова.
– Нет, – растерялась Ася. Ян никогда ей не звонил и, тем более, никто никогда не искал Леру у нее.
– Жаль!
В трубке послышался недовольный вздох, а следом понеслись гудки отбоя.
Позвонивший минут через десять Махота был более разговорчив.
– Здравствуйте, – изобразил он из себя культурного. – Василису будьте добры.
– Мишка, ты, что ли? – От неожиданности Ася назвала его настоящим именем.
– Поздравляю с наступающим Новым годом, – галантно ответил он. Так и виделось, как он стоит, вытянув руки по швам, кланяется и шаркает ножкой. – Скажи, пожалуйста, а Лера Гараева, случайно, не у тебя?
– Откуда? – подобные совпадения не могли быть случайными. Что-то все это значило.
– Нету? – заметно расстроились на том конце провода. – А где она?
– У Быковского. – Вот странный вопрос! Где еще она могла быть?
– А-а-а, понятно. Спасибо.
Массовая болезнь, говорите? Заразная лихорадка?
Третьему звонку Ася уже не удивилась. Сколько у них в классе парней? Человек пятнадцать? Ну, пятнадцать не пятнадцать, а человек десять, способных влюбиться, у них найдется точно. Так что до Нового года она успеет еще со многими поговорить.
На этот раз звонила Наумова.
– Гараева у тебя?
Настроившись на общение с парнями, Репина снова растерялась.
– Нет, у Быковского. А что случилось? Зачем ее все ищут?
– Да так, с Новым годом поздравить хотела, – буркнула Юлька, теряя к Асе интерес, и положила трубку.
– К столу, к столу! – позвала мама, и, словно подтверждая ее слова, в комнате зазвенел разбитый бокал. Одновременно взревели Санька с Ванькой, и Репина улыбнулась. Все-таки хорошо, что она осталась дома. В любом другом месте ей бы не хватало этой суеты, битья посуды, воплей братьев.
Она уже почти дошла до комнаты, когда снова затрезвонил телефон. Гадая, кто это может быть на этот раз – Крылышкин или Пращицкий, она вернулась в коридор.
– Привет, подруга!
Звонила Гараева. От этого чуть суховатого голоса у Аси перехватило дыхание. Неужели Лера все узнала? Конечно, когда же еще узнавать последние новости уходящего года, как не перед боем курантов? Павел все сказал, и теперь Гараева звонит, чтобы укатать Асю в асфальт.
– Поздравляю тебя с наступающим Новым годом.
– Ты почему такая? – вместо благодарности спросила Репина, боясь услышать ответ.
– Все в порядке. Мы празднуем. А что там у тебя?
– И мы… это… празднуем, – промямлила Ася, не зная, что говорить дальше.
– Мы собираемся идти жечь бенгальские огни и взрывать петарды. – Лера словно бы отчитывалась перед подругой. – Ты выйдешь на улицу?
– Ой, конечно! – обрадовалась Репина. Оказывается, все не так уж и плохо, как ей думалось. – Я здесь побуду еще часик, а потом к вам.
– Тогда попозже созвонимся. – Лерин голос остался бесстрастно-холодным. А еще говорят – южная кровь, горячий темперамент. Врут!
Праздник удался на славу. А все потому, что у мамы не получилось загнать в кровать Саньку-Ваньку. Братья куролесили, ползали под столом, налетали на елку, а потом с хохотом вытрясали из своих волос хвоинки. Им простили разбитую чашку и перевернутую салатницу. Под ноги постоянно попадались апельсины – братья разбросали их по всей квартире. Ася сидела в своем кресле, задумчиво крутила в руках апельсин – маленькое оранжевое солнышко, – и ей становилось хорошо. Желудок, отвыкший от такого количества пищи, сердито бурчал. Еда нехотя переваривалась, разгоняя по всему организму приступы тошноты. Но сейчас все это было не важно. Ася вдыхала терпкий запах южного фрукта и улыбалась. Чтобы стало легче, требовалось просто сходить в туалет и вытрясти из себя всю эту ненужную еду. Но делать это было лень. Ведь так приятно сидеть и купаться в ощущении праздника.
Пели веселые песни, играли в фанты. Ася постоянно проигрывала, ей выпадало то под столом сидеть, то, высунувшись в форточку, кричать петухом.
«Надо было сказать Гараевой, что ее все искали!» – запоздало вспомнила Ася. Захотелось тут же позвонить. Она даже приподнялась с места, но вовремя вспомнила, что к телефону, скорее всего, подойдет Павел, и оставила эту затею. Говорить сейчас с Павлом было выше ее сил.
Павел…
– Мама, погадай мне, – тихо попросила Репина. – На любовь.
Праздник заканчивался. Папа увел братьев спать. Мама убирала со стола. Она сложила стопку тарелок, качнулась туда-сюда, словно что-то решая, и отодвинула посуду от себя.
– Конечно, на любовь, – устало улыбнулась она.
Мама освободила место на столе, положила перед собой колоду карт, ловко щелкнув краями. Отделила ненужные двойки, тройки, четверки и пятерки. Оставшиеся быстро перетасовала. Застучали кромки пластиковых картонок.
– Как твои дела? – между делом спрашивала мама. – Как Павел?
– Все хорошо, – прошептала Ася, от волнения теряя голос. – Он сегодня с мамой. И с Лерой.
В мамином взгляде читалось многое – и понимающая усмешка, и ехидный прищур, из серии: «Эх, молодежь! Все-то у вас прозрачно», – и сочувствие в уголках губ, словно она заранее знала, чем все закончится.
– Ну что же, для начала тебя ждет известие, – мама посмотрела на выложенные веером по всему столу тройки карт и постучала пальцем по даме бубей. – От благородного человека. – Она повертела перед Асиным лицом бубновым тузом. – За порогом у тебя какие-то неприятности. – Мама, как заправская цыганка, метала по столу карты. – А впереди – хлопоты и разговоры с девушкой.