Вирус любви
Шрифт:
Странная «вечеринка» тем временем продолжалась. Долго с Крылышкиным Лере протанцевать не удалось, ее снова перехватил Константинов. Жеребцова упорно не отпускала от себя Майкла, хотя он уже пару раз пытался от нее уйти. Васька со Светой дружно хрумкали огурцами. Наумова ковыряла кусочком картонки в остатках торта. И Асе вдруг стало хорошо. Какой у них удивительный получился праздник!
– А все-таки, кого-то здесь не хватает, – прошамкала набитым ртом Юлька.
– Да ладно, все на месте, – отмахнулся Майкл.
– Не хватает, не хватает, – нехорошо ухмыльнулась Наумова.
Репина испугалась, что она намекает на Курбаленко, которую что-то давно не было видно.
– Лучшие люди – здесь, – потрясла в воздухе надкушенным огурцом Царькова.
– Ага! – зажмурился, чтобы не расхохотаться, Ян. – Лучше не придумаешь!
Неожиданно музыка стала подвывать, раздалось странное кошачье мяуканье, и наступила тишина.
– Кина# не будет, – разочарованно протянул Константинов, с явной неохотной расставаясь с Лерой.
– Аккумуляторы сели, – прокомментировал случившееся Майкл, с облегчением избавляясь от крепкой хватки Жеребцовой. – А что тут у нас из еды? – И он присоединился к обществу поедателей огурцов.
– Ну, а у тебя, Асенька, как жизнь? – раздалось у Репиной над головой, и она подавилась газировкой. – Что-то ты в последнее время нервная какая-то, – с ухмылкой продолжала Наташка. – Любовь не греет?
– Ты что… какая любовь? – прошептала Ася, втягивая голову в плечи.
– Да ладно, уже все говорят, что ты с Крошкой Ру завела роман. – Лицо Жеребцовой было совершенно спокойно. Такое спокойствие обычно бывает перед бурей. – После сверстников на взрослых потянуло?
– Совсем, что ли? – неуверенно отбивалась Ася. – Я его видела всего-то пару раз.
– Ну да, – как всегда, вовремя вклинилась в разговор Юлька. – Пару раз сегодня, пару раз завтра… Я тебя сама с ним позавчера застукала!
– А тебе, Наумова, и завидно? – пришел Асе на выручку Константинов. – Такой… – он попытался изобразит Рудалева, широко разведя руки, – настоящий мачо, и – не твой!
– Ой, нужен он кому-то! – закатила глаза Юлька.
– Да я смотрю, тебе вообще никто не нужен, – перешел на свой любимый ехидный тон Ян. – Самодостаточная натура – это от слова самоделкин?
– Точно, точно! – захихикал Майкл, выуживая из банки последний огурец. – Самострелкин.
– Ты на себя посмотри! – вспыхнула Юлька. – Дурак!
– Лучше быть дураком, чем собачкой при другом бегать, – легко бросил Константинов.
– Ты что-то сказал? – повернулась к нему Жеребцова. Ох, и злая она сейчас была!
Репиной снова захотелось отойти подальше, чтобы не попасть под раздачу. Забыли о ней на время, и ладно.
– Что ты, Наташенька! – тут же заулыбался Ян. – О тебе – ни слова. А ты что-то восприняла на свой счет?
– Нет. – Улыбка Жеребцовой стала шире, глаза нехорошо сузились. Ой, быть грозе! – А что, здесь есть кто-то, кому стоит обидеться? А, Гараева?
– Нет, обижаться не на что, – кивнула каким-то своим мыслям Лера – ее не занимал разговор, поэтому она почти ничего не слушала.
– Видите, какая у нас добрая Лера, – медленно произнесла Наташка. – Обижаться не на что, говорит.
– Не надо, – одними губами прошептала Ася. Ей очень хотелось броситься на Жеребцову и ударить ее больно-больно по губам, чтобы она заткнулась. У нее даже кулаки сжались. Но вся эта внезапно вспыхнувшая ярость так и осталась лежать комком в ее груди. Ничего сделать Наташке она, конечно, не могла.
– Здесь обиженных – полный дом, – довольно покачала головой Наумова, почувствовавшая, что в этой игре у них наметилось явное преимущество.
– Не знаю, кто здесь недоволен. Мне лично все нравится, – Майкл икнул, изображая полное удовлетворение. – Сто лет Гараеву не видели, а тут такая встреча! Лерка, дашь адресок, я тебе письмо напишу.
– Что вы все на нее так налетели? – не выдержала Юлька. – Отчего это она вдруг особенной стала? Сначала Махота, потом Константинов, еще, вон, Васька.
На этих словах Крылышкин на секунду оторвался от уничтожения пакета чипсов.
– Гараева, какого черта ты приехала? – все больше и больше заводилась Наумова. – Отправлялась бы ты обратно, да без остановок! Зачем ты тут воду мутишь? – Она повернулась к мальчишкам. – Что вы в ней такого нашли, вокруг нее все бегаете? Она же моль бледная! Ни рожи, ни кожи! Она же черепашка в панцире. С ней ни сесть, ни встать рядом нельзя. Без слез не взглянешь. Вы что все ослепли, что ли?
Лера глядела на одноклассников, не зная, что делать – то ли уйти, то ли попытаться что-то объяснить.
– А ну, чеши отсюда! – коротко бросил Ян, встав между Юлькой и Гараевой. – Лера, не слушай ее.
– И правильно сделали, что Быковскому твоему рожу разукрасили, – пыталась докричаться до Леры из-за спины Константинова Наумова. – Этого еще мало! Надо добавить, чтобы подольше помнил…
– Что помнил? – так же через Яна бросила свой вопрос Гараева.
– Наумова, убирайся! – взвизгнул Константинов, и Ася впервые увидела, каким он может быть страшным. Невысокий, худой, он вдруг весь подобрался, черты лица его заострились. Он чуть покачивался на месте, словно хотел броситься на Наумову, но сдерживался. – Или немного помолчи! От тебя уже голова болит.
– Ой, ой, ой! – Наташка вышла вперед и демонстративно положила руку на плечо готовой закипеть от ненависти подруге. – Какие здесь все благородные. Готовы защищать честь прекрасной дамы! – Она нервно рассмеялась. – А дама-то – не ваша! Что вы все темните, шикаете, глазами стреляете? Сказали бы всё, и уже могли бы ее делить.
– Что вы сказали? – выкрикнула Лера.
– Ничего, – быстро ответил Ян. – Жеребцова, ты иногда думай, о чем говоришь!
– А тут уже и говорить нечего, – прошептала Наташка, глядя мимо ребят.