Вирус ненависти
Шрифт:
– В шикарных кабаках снимаются, а не говорят о делах. Ты вообще-то в курсе?
– Я бы хотела совместить, если получится. Для этого мне и нужно твое платье! – как на духу призналась подруга.
– Заезжай вечером и возьми, – усмехнулась ее энтузиазму Тина.
– Мне надо сейчас! У нас встреча намечена в пять. Понимаешь, в пять, очень по-деловому. Я сейчас лежу в ванне и буду приводить себя в порядок. Тиночка, пожалуйста, съезди за ним и привези мне. Очень тебя прошу! Может, это судьба!
– Боже, спаси нас от этого! Обычно все, что «может, судьба», ты посылаешь очень далеко, придав ускорение словами!
– Это ты у нас порядочная жена, а мы, одинокие девушки, ищем своего принца методом научного тыка, не ожидая милостей от природы!
– Ладно, ты там не утонешь, в ванне?
– «Ладно» – это значит съездишь или призыв заткнуться?
– Съезжу, а то, не дай бог, разрушу счастье подруги!
– Я тебя люблю! Жду!
Войдя в прихожую своей квартиры, Тина увидела туфли мужа и его портфель, примостившийся на полу рядом с туфлями, и сильно удивилась: странно, он никогда не приезжал домой днем. Вообще никогда!
Может, что-то случилось?
Тина собралась окликнуть его, даже воздуха набрала в легкие для громкого призыва, когда услышала доносящиеся из спальни непонятные звуки. Уже подойдя к двери, она обо всем догадалась, но какая-то сила – скорее всего, желание убедиться окончательно, не дав себе трусливой возможности подумать, что неправильно все поняла, – заставила ее войти в комнату!
На кровати происходил апогей «большой и чистой телесной любви» в исполнении ее мужа и ее же ближайшей подруги Людмилы.
Он скакал на ней, рвался к финалу, громко выкрикивая матерные слова. Тина столкнулась взглядом с Людмилой, лежащей под ним. И этот взгляд за секунду из откровенно чувственного превратился в испуганный и панический.
Она вышла, осторожно притворив за собой дверь, прошла в кухню, заварила себе кофе, села за стол с чашкой в руке, закурила и уставилась в окно невидящим взглядом, пытаясь разобраться в своих мыслях и ощущениях.
Надо признаться, испытывала она целый букет чувств: непонимание, жгучую обиду на Людку, какую-то брезгливость от самой ситуации, что-то еще неприятно шебуршащее в душе, но все это было второстепенным. Главным и самым сильным, удивившим откровением чувством было огромное облегчение, ощущение, что некая невероятная тяжесть, давившая на нее много лет, вдруг свалилась с плеч! И это поразило ее до глубины души!
«Я потом с этим разберусь! Я сяду и подумаю и все пойму, а сейчас мне надо выдержать разговор! Просто потерпеть немного и пережить неизбежный треп!»
Она услышала звук закрывающейся входной двери – ушла Людмила. В кухню вошел Алексей, босиком, в брюках и расстегнутой рубашке, вперед своим солидным брюшком.
– Свари мне тоже кофе, – попросил он.
Тина молча показала ему рукой на плиту – жест означающий: «Вари сам!»
– Ты же знаешь, я не люблю варить кофе, – раздраженно попенял он, достал из холодильника бутылку минеральной воды и налил себе в стакан.
Подумал, зло разглядывая Тину, ну и высказался, само собой.
– Ты сама в этом виновата! – начал наступление Алексей. – Ты уже несколько месяцев со мной не спишь! В конце концов, я нормальный мужик, мне секс нужен регулярный, а не когда твое величество соизволит!
О как! Значит, виноватый таки имеется, и к тому же весьма определенный!
– Я не знала, что ты любишь материться в процессе! – еле сдерживая рвущийся смех, сказала Тина.
– Да, люблю!!! – закричал он. – Меня это заводит! Но с тобой это невозможно, – ты же вся такая… прямо княгиня гребаная! С тобой рядом чихнуть страшно, вдруг ты не так поймешь!!
– Леша, ты не нервничай так, – очень спокойно сказала Тина. – Ты пойди собери необходимые вещи на первое время. Я потом все остальное упакую.
– Я не собираюсь от тебя уходить! Подумаешь, трахнулся мужик! Ну и что?! Если ты мне не даешь, это еще не повод разойтись! Ты сама виновата! – еще раз упрекнул он.
– Хорошо. Я во всем виновата. Но жить с тобой я больше не хочу. Пожалуйста, собери вещи и уходи!
– Дура! Идиотка! Вот так взять и все разрушить! На что ты жить собираешься?! На свою зарплату?!
– Леша-а-а, все время, что мы с тобой вместе, я живу на свою зарплату, у тебя денег я ни разу не брала, только на продукты. Не думаю, что с твоим уходом что-то изменится.
– Я вложил в эту квартиру бешеные бабки! Это мой дом!
– Леша, – не выпадая из спокойного тона, говорила Тина, – это не твой дом, это квартира моих родителей. И перестань, хоть раз в жизни, считать деньги!
– Ты еще мне припомни, что первое время ты нас кормила! – Лешка не мог остановиться, ему было необходимо ее во всем обвинить.
– Мы с тобой пять лет вместе, из них три года жили на мою зарплату, это не первые годы, это три из пяти! Я очень тебя прошу, будь ты мужчиной, просто уйди, и все! – с нажимом попросила она.
– Хорошо! Я уйду сейчас, но мы еще вернемся к этому разговору, когда ты немного остынешь! – сказал он и вышел из кухни, хлопнув дверью в раздражениях «праведных».
Он ходил по квартире, собирался, а Тина прислушивалась к его сборам – спальня, ванная, гостиная, снова спальня, кабинет. Ей казалось, что он передвигается совсем медленно, и она умоляла про себя:
«Да уходи ты уже скорее! Давай, мне надо побыть одной!»
Наконец собранный, с сумкой и портфелем в руке, одетый в костюм, он зашел на кухню:
– Я ухожу. Позвоню через пару дней, и мы поговорим спокойно.
– Оставь ключи, – попросила она.
– Они мне нужны, мало ли что понадобится! Не дури!
– Оставь ключи! – очень жестко и холодно произнесла Тина. – Если тебе что-то понадобится, позвонишь, я тебе отдам!
– Ненормальная! – крикнул Лешка.
Но все-таки достал связку, снял с брелка два ключа от квартиры и швырнул на стол. Ключи пролетели по крышке стола, стукнулись о чашку и упали на пол, к ее ногам. Тина наклоняться и поднимать их не стала.