Вирус зла

Твиров Илья Вячеславович

– Отлично, теперь можем поговорить.

Разумеется, разговор, как между двумя Монадами, так и с пограничной системой велся не на человеческом языке и даже не при помощи мысле-речи. Это были информационные импульсы на уровне ментально-этических пакетов - стандартная речь Монад, которую, однако, понимали все Структуры их уровня.

– Вы вторглись в иное пространство. Доложите о своей цели.

– Тебя это не должно волновать, - ответил ему Громов.
– Мы не собираемся причинять здесь никому вреда.

– Вы ограничили мою свободу. Это посягательство на мироустройство этой Ячейки.

– Можешь потом доложить

своему начальству об инциденте. Нам необходимо выяснить, кто организовал и кто принимает участие в агрессии против нашей Ячейки.

– О какой агрессии идет речь?

– Из нашего Домена сюда перетекает энергия. Скоро наш Домен будет изменен настолько, что даже мы не сможем вернуть ему первоначальный облик. И я уже не говорю о том, что в итоге наш Домен может попросту схлопнуться в сингулярность. Ты меня понимаешь?

– Понимаю, но я не чувствую никакого притока энергии.

По правде сказать, и Виктор его не ощущал, а это могло означать в принципе все что угодно. Монады могли ошибиться, хотя там, по ту сторону портала, все казалось довольно однозначным. Правда существовал вариант, что энергия каким-то хитрым образом все же не достигала этого мира, и рассеивалась в Междоменном Пространстве. Как оказалось, такой же версии придерживался и Громов.

– Тот, кто организовал все это, – отвечал Странник, - был весьма хитер. Он создал здесь нечто, высасывающее у нас энергию, и направляющее ее в Междоменное Пространство.

– Мне об этом ничего не известно.

– Возможно, что и так. Однако у тебя ведь есть данные о всех разумных системах в приделах этого мира?

– Есть.

– Поделись этими данными с нами, и мы тебя отпустим.

– Вы воспользуетесь этой информацией и навредите данной Ячейке. Я не могу этого допустить.

– А если мы не воспользуемся ей, то пострадают уже две Ячейки, если не больше. Не думаю, что твой создатель обрадуется такой перспективе.

– Я вас не понимаю. Объясните.

– С удовольствием. Ты представляешь, хотя бы отдаленно, как устроен Фрактал Пространств и Состояний?

– В некотором роде.

– Отлично, тогда проще будет объяснять. Он состоит из множества Ячеек, одну из которых ты стережешь. Такая же Ячейка была создана нами, а теперь ей грозит опасность. Если она высохнет, схлопнется, то этот процесс затронет и твою Ячейку и множество соседних. У нас есть способ остановить это, но ты нам мешаешь. Не думаю, что Творец обрадуется, узнав, что причиной нашего поражения стала несговорчивость одной из Его программ.

Виктор до конца не верил, что такой топорный способ убеждения реально сработает, но удача была на их стороне.

– Я дам, что вы просите, но пообещайте мне не уничтожать разумные формы жизни, потому что позволить Вам я этого не могу. Это противоречит моему естеству.

– Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы никто не пострадал,– заверил его Странник.

В следующий момент пришло знание всех процессов, всего, что творилось в этом Домене. До этого картина Ячейки была словно подернута пеленой, многое в ней было скрыто, нечетко и непонятно. Многое имело неоднозначность, и могло трактоваться по-разному, но теперь все приобрело настоящий смысл и стало подвластно разуму двух Монад.

– Ты не говорил, что это пространство с вариабельной топологией,– обратился Гагарин к Громову, едва успев осмотреться по сторонам.

Их по-прежнему никто не замечал (кроме охранной системы) и любоваться местными красотами, а также наблюдать за местными формами жизни и разума Монады могли спокойно. Если бы Виктор смотрел на окружавшее его пространство ограниченными человеческими глазами, то он бы был поражен тому, как переменчив данный космос, как странен он для понимания и сложен

для навигации. Звезды (а здесь они были тоже, только размеры и формы их постоянно колебались и напоминали скорее не строгие сферы, а размытые аморфные капли) порой исчезали ни с того ни с сего и появлялись совсем в другом месте, или на этом же, где были замечены раньше, но через какое-то время. Все пространственные параметры, такие как длинна, ширина, высота, углы, проекции на плоскости здесь были применимы лишь отчасти, поскольку имели только некоторые из привычных своих свойств. Любой объем, взятый воображением человека, расплывался спустя несколько секунд, одна из которых вовсе могла быть не ровна другой. Время здесь так же не имело постоянства, но если в родной для Виктора Метагалактике время замедлялось вблизи массивных тел, то здесь время могло ускориться или замедлиться в любом месте пространства, в зависимости от топологических превращений. Любой объект, который бы гипотетический наблюдатель мог видеть в оптическом диапазоне, мог находиться совершенно не в этом месте и быть скрытым складками пространства. Виктор же, обладая несколько большими возможностями в восприятии мира, ощущал этот Домен как губку, которую неведомая могучая сила постоянна мяла, выкручивала, растягивала, вращала, меняя, тем самым, геометрические размеры пор, а, следовательно, и все расстояния, видимые и фактические.

И даже в таком экзотическом континууме природа умудрилась создать жизнь. Разумеется, она была ни на что не похожа. Разумеется, этот разум, обитавший здесь, был чужд для понимания, и даже Творящим Монадам понадобилось некоторое время, чтобы разобраться во всех его тонкостях и понять причины, побудившие некоторые разумные системы выступить на стороне Вируса. То, что за отсосом энергии стоял именно Вирус, ни Максим, ни Виктор не сомневались.

Поблуждав по данному континууму, навидавшись при этом много всего интересного, они, наконец, выяснили, кто непосредственно занимался откачкой энергии, и по какому принципу он прятал ее в Междоменном Пространстве. Злостным нарушителем всех метаэтических установок оказалась разумная Сверхсистема, состоящая из нескольких миллиардов местных звезд, связанная всевозможными пространственными взаимодействиями в единую структуру. Если в привычном человеку мире имели место быть электрические, магнитные, (электромагнитное вместе) гравитационные и спинорные поля, как проявление единого поля, олицетворявшего собой квантованное пространство-время, то здесь, в этом отдельно взятом Домене, взаимодействий было аж шестнадцать штук. Одних только электрических полей, рожденных соответствующими типами носителей, здесь имелось целых пять. Виктор, всегда тяготевший к структурному познанию мира, мигом дал им названия, в соответствие с тем, как он видел реальную картину этого мира и тут же поделился своим открытием с Громовым, поэтому тому вскоре стало понятно, что есть красное, белое, синее, желтое и черное электрическое поле. Громов же, в свою очередь, не пожелал отставать от друга и назвал еще четыре условно магнитных поля, окрестив их сильным, средним, слабым и тонким.

Но это были лишь цветочки. Запутанней всего дела обстояли с гравитацией в этом Домене. Наряду с классическим гравитационным полем, которое на удивление практически ничем не отличалось от привычного, здесь присутствовали еще пять его разновидностей, и название им удалось придумать не сразу. В конце концов, первым начал Громов, найдя для поля, порождаемого топологическими вариациями на микроуровне, сложное для понимание название микронное. По аналогии его поддержал Виктор, обозвав следующие два вида местной гравитации метрическим и макромасштабным полем. Два оставшихся вида гравитации создавались локальными преобразованиями топологии в сторону увеличения метрики пространства и в сторону ее уменьшения, поэтому Максим назвал их локальным большим и малым полем соответственно.

Два же спинорных взаимодействия, порождаемых, как и в привычном человеку мире, правой и левой закруткой спинов, очень сильно отличались от своих обыкновенных аналогов. Если правое более-менее можно было сравнить с тем, с чем все люди привыкли иметь дело едва ли не ежечасно, то левая закрутка порождала невиданные эффекты в глубинах местной материи, весьма неожиданно воздействуя на континуум.

– Да, вот где нашим ученым бы разгуляться...– протянул Виктор, рассматривая разумный аттрактор звезд, с которым им нужно было как-то договариваться.