Вирус зла
Шрифт:
Виктор в полном недоумении уставился на Максима.
– Или тебя на Земле ничто не держит?
До Гагарина, наконец, дошло, что речь идет о Кате.
– Я люблю ее, и...
– И что?
– И... боюсь.
– Боишься?
– Не ее боюсь, а себя. Вчера я мог играючи перетасовывать целые звездные скопления, а сегодня... вдруг я стал слишком холоден? Вдруг эта война сделала меня другим? Что если она не...
– Не неси ерунды, - строго произнес Громов.
– Ничего с тобой не произошло, и я уверен в том, что своей возлюбленной ты никак не сможешь навредить. И потом, она знает ведь,
– Ага, - надулся Виктор, - тебе легко говорить. Встал бы на мое место.
– Да запросто, - улыбнулся Максим.
– Катька твоя - настоящая красавица и умница, так что...
– Даже думать забудь, - насупился Виктор.
Громов заржал, на некоторое время привлекая к себе внимание посетителей ресторана.
– Оказывается нужно было вывести тебя на ревность, чтобы все встало на свои места. В очередной раз убеждаюсь, что от людей в нас осталось гораздо больше, чем привнесенной в наши тела Божественной сути. Хотя, наверное, именно поэтому нам удалось одержать первую победу.
Они одновременно осушили бокалы, каждый со своим напитком.
– Что будем делать с этими ямами?- спросил Виктор.
Громов почесал макушку, долго не отвечая.
– А знаешь, - наконец произнес он, - нам нужно совершить еще одно путешествие по Универсуму и на это раз в такие дали, что тебе и не снились.
– И что... мы найдем там ответы на этот вопрос?
– Кто знает. Возможно.
– А сели нет? Если эта тайна лежит за пределами нашей компетенции?
Максим долго молчал. Потом на столе прямо в воздухе появилось изображение древней арены, на которой два маленьких человечка, вооруженные мечами, дрались насмерть между собой. Сражение продолжалось несколько минут, пока один из них, ловким приемом не вышиб меч соперника и не пронзил тому грудь. Убитый схватился за чудовищную рану, его ноги подломились, он упал на колени, а потом безвольным кулем рухнул на живот.
– Знаешь, кто они?
– спросил Громов, не спеша убирать изображение. Само собой он сделал так, что эти его фокусы никто кроме Виктора в ресторане не видел.
– Римские гладиаторы, - не задумываясь, ответил Виктор.
– Правильно. А знаешь ли ты, с каким девизом эти храбрые отважные воины выходили на кровавый песок арены?
Этот девиз Гагарин в точности не помнил, однако то был прежний Гагарин, а этот, моментально извлек из памяти надсознания необходимые сведения.
– Кажется, они говорили что-то типа, "идущие на смерть приветствуют тебя". Они так обращались к Цезарю, насколько я помню
– И такое было,- утвердительно кивнул Громов.- Эту речь, ты прав, гладиаторы произносили самому Императору. Однако существовал и еще один девиз, девиз братства гладиаторов и звучал он...
– Победа или смерть, - перебил Максима Виктор.
– Точно.
– И к чему ты это сейчас мне рассказываешь?
– А к тому, что мы сейчас именно те самые древние гладиаторы, только драться будем не меж собой и вообще, неизвестно еще придется ли нам драться вовсе. Известно лишь, что если мы не победим, то погибнем. Улавливаешь аналогию?
Аналогию Виктор улавливал, и она ему очень не нравилась. Он до конца не верил еще в то, что им удалось одолеть Вирус, пусть только на просторах собственного
– Выше голову, - взбодрил друга Громов.
– Еще совсем недавно Вирус казался нам неодолимым противником, но нам удалось переиграть его, во что поначалу даже я не верил. Теперь еще одна загадка, пока не понятная, но это потому, что мы еще в серьез за нее не брались.
Виктор, понурив голову, смотрел на гладкий блестящий стол.
– Хватит киснуть. Иди, навести свою Катерину, и отправляемся. А то Тесла нас, поди, уже заждался. Вот, кстати, с кого тебе надо брать пример. Жажда приключений в нем не угасает, а лишь, наоборот, растет, и это несмотря на то, что ему-то как раз накостылять гораздо проще, чем нам с тобой.
Гагарин медленно поднялся из-за стола, хмуро взглянул на Громова и произнес:
– Не знаю, сколько мне понадобится времени. Может быть, придется задержаться.
– Только не очень долго.
Виктор кивнул и растаял в воздухе. Никто из посетителей не обратил на это никакого внимания.
***
Была уже глубокая ночь, когда никем не видимый и не слышимый Гагарин материализовался в спальне Катерины. Соломон совершенно не обратил на него никакого внимания, поэтому сигналов тревоги не последовало.
Девушка спала. Ее дивные золотистого оттенка длинные волосы разметались по подушке случайным узором; веки изредка вздрагивали, видимо Катя видела какие-то сны. Она была настолько прекрасна, так невинна, чиста и беззащитна, что Виктор на секунду решил просто покинуть помещение и не будить ее. Но потом, не в силах оторвать от девушки своего взора, все же передумал. С минуту он наблюдал за ней, наслаждаясь удивительным совершенством форм, тонким, гармонически правильным рисунком лица. Было что-то загадочное, таинственное в ее образе. Даже это странное подрагивание век вызывало в его сердце бурю эмоций, и этот фрагмент настоящего хотелось растянуть, превратить в вечность. И, к слову, Гагарин как раз мог это сделать.
Наклонившись над Катей, Виктор мягким движением пальцев погладил ее теплую щеку. Девушка никак не отреагировала на его движение, и он перенес свое прикосновение на ее волосы. На секунду пришло желание подсмотреть ее сны, но Виктор вовремя себя одернул.
Он провел с ней всего пол часа, так не разу и не заговорив. Просто гладил ее руку, волосы, щеку и думал... Да ни о чем он не думал, просто наслаждался моментом. А когда пришла пора уходить, Виктор решил оставить ей напоминание о себе.
Когда фигура Гагарина растаяла в воздухе, на столе перед кроватью девушки появились ее любимые лилии в хрустальной, дивной красоты, вазе, и маленькая красная коробочка в форме сердца, куда обычно по традиции еще с незапамятных времен клали кольца.
– Ты что-то быстро, - сказал Максим, хлопая друга по плечу.
– Как все прошло?
– Никак, - спокойным, уверенным тоном ответил Гагарин.
– Я решил ничего не говорить, и она была не в состоянии. Короче я передумал.