Вирус
Шрифт:
— Любовные послания, — пробормотал Банни.
— Пройдем через канализацию. Мы отыскали схемы дренажных труб, там имеется длинная линия, проложенная прямо под фабрикой, прекрасно подходящая для того, чтобы потихоньку войти, когда погаснет свет. Вопросы?
— Главная цель миссии? — спросил Старший.
— Мистер Черч хочет получить пленников для допроса. Всем нам придется сначала думать, прежде чем ломать двери на этой фабрике. По всему получается, что там полно народу. Компьютерщики предполагают, что мясоупаковочная фабрика служит нашим противникам хранилищем, а не главным местом действия.
—
— Нет, но и самим не палить почем зря. Ранить, попытаться обездвижить, но не убивать.
— По мне, это слишком сложно, босс, — заметил Банни, и Скип согласно кивнул.
— А что делать с этими ублюдочными зомби? — спросил Старший.
— Если нам повезет, бродяги будут находиться в своих контейнерах, запертые и обложенные льдом.
— А вдруг нам не повезет?
— Если у кого-то нет пульса, Старший, даю тебе свое личное разрешение сейчас же отправить его в ад.
Все закивали. Это была единственная часть плана, которая им понравилась. И я их понимал. В анналах войн имеется длинный список тех, кто был убит по причине недостаточно полных разведданных. Мы по уши вляпались.
Перед тем как сесть в вертолет, я сказал:
— Слушайте, мы друг друга не успели узнать, у нас даже не было возможности потренироваться вместе. Черч просит провести захват как можно быстрее. Так что давайте просто выполним задание. Среди нас нет новичков в подобного рода делах, поэтому будем работать как профессионалы. Расклад такой: главный я, затем Старший, остальные равны. Прикрываем друг другу спины, не забывая о собственной. Пятеро войдет, пятеро и выйдет. Это всем ясно?
— Ур-ра, — отозвался Старший.
— Ура, мать твою, — согласился Скип.
…Все это происходило полчаса назад, и вот мы бредем по канализации, и я делаю над собой усилие, чтобы полностью сосредоточиться на текущем моменте. Если кто-либо придумал лучшее определение, чем «слишком много и слишком быстро», я не хотел его слышать. Интересно, насколько выбиты из колеи остальные и во что это выльется, когда дело примет серьезный оборот.
Олли остановился, подняв кулак, и мы окаменели на месте. Он указал на десять часов от нас, и я увидел ржавую железную лестницу, привинченную к стене. Она была покрыта мхом и крысиным пометом и уходила в черную дыру в потолке. Густой, лениво клубящийся белый пар стекал через решетку, вмонтированную в бетон.
— Камеру, — шепнул я Скипу, и он достал стекловолоконную камеру, соединенную с дисплеем миниатюрной видеосистемы. Мы столпились вокруг и принялись всматриваться в экран. На нем отображалось пустое помещение, заставленное грязными металлическими столами. Никакого движения, за исключением тумана.
— Там, наверное, чертовски холодно, — сказал Старший. Он посмотрел на меня: — Бродяг надо держать во льду, верно?
— Будем надеяться, что так, но в любом случае нужно быть начеку. Скип, — велел я, — давай на лестницу. Проверь, нет ли ловушек.
Через минуту он тихонько позвал:
— Чисто. Никакой электроники. Просто засов. Мне нужны кусачки.
Банни выудил их из своего рюкзака и передал наверх. Послышался резкий металлический скрежет, а затем Скип спустил вниз обрывки цепи. Все шло очень неплохо, но все равно настораживало меня. Когда что-то получается слишком просто, жди подвоха.
— Вперед, вперед, вперед, — шептал я, пока члены отряда «Эхо» один за другим взбирались по лестнице и занимали оборонительные позиции. Я поднялся предпоследним и быстро окинул помещение взглядом. Пусто — просто старый разделочный цех с транспортерами и крюками на цепях. Туши коров или свиней выезжают с бойни по идущим в потолке рельсам, затем, уже разделанные, перемещаются в смежную комнату, где их моют и запаковывают. Ненужные ошметки и кровь смываются через решетки в полу в канализацию. Назначение этого помещения было очевидным, и, наверное, ни от кого из отряда «Эхо» не укрылась ирония происходящего…
Пар стелился по полу и доходил до лодыжек. Разило канализацией и гнилью. Температура здесь, должно быть, приближалась к нулю, веяло промозглой сыростью. В торцевых стенах цеха располагались двери. Одна вела в заброшенную упаковочную, где лежали стопки грязных пластиковых лотков для мяса и рулоны пленки; вторая дверь была заперта.
— Я этим займусь, — сказал Олли, опускаясь на колени и вытаскивая из сумки на поясе отличный набор профессиональных отмычек. Пожалуй, лучший из тех, что я когда-либо видел. Оливер умело орудовал им. Да-а, вещица не из тех, какие обычно носят с собой солдаты, надо будет потом его расспросить.
У меня в ухе раздалось негромкое жужжание, и я вскинул руку, требуя тишины. На линии что-то потрескивало, но голос Грейс Кортленд звучал отчетливо и твердо.
— Термальный сканер показывает множество танцоров танго.
«Танго» или просто «т» было кодом, обозначающим террористов.
— Сосчитать можете?
— Большая группа. Может, двадцать, может, сорок.
— Повторите.
Она повторила и попросила меня подтвердить прием.
— «Эхо» один, прием.
— «Альфа» наготове, — сказала Грейс, — местный отряд в резерве.
— Понял, прием. Приказы есть?
— Действуйте осторожно.
— Прием. «Эхо» один, до связи.
Я созвал отряд, и мы опустились на корточки, касаясь друг друга головами.
— Термальный сканер показывает, что наверху по меньшей мере двадцать живых людей. Узнать, сколько бродяг, невозможно, у них слишком низкая температура.
Все отреагировали на новость по-разному. Скип казался испуганным, Банни выглядел рассвирепевшим. Старший сощурил глаза, а лицо Олли обратилось в камень.
— Пятеро войдет, пятеро и выйдет, — напомнил я им.
Они закивали, но я добавил:
— Это не бойня в О. К. Коррал. Мы не знаем наверняка, каждый ли в этом здании враг. Смотрите, куда стреляете, избегайте случайностей, и я ничего не желаю слышать о «дружественном огне». [18]
— Ур-ра, — отозвались они, но без особого энтузиазма.
— А теперь… пошли надерем задницы тем, кто еще жив.
18
Военный термин, обозначающий огонь по своим.