Вирусапиенс
Шрифт:
Раздраженно махнул рукой, прошептал что-то, помолчал несколько секунд и гневно продолжил:
— Ломитесь в прошлое, как слон в джунгли, ломая все на своём пути.
— Ты не наезжай, лучше объясни, что я не так сделал. Я же не нарочно попал в это твоё прошлое, — попробовал оправдываться Анатолий.
— Это-то и плохо, что не нарочно! — завопил Дмитрий, мгновенно обернувшись бодреньким старичком.
Дедушка недовольно фыркнул, глядя на смущенного Анатолия.
— Я просил называть меня «Первый»!
— Хорошо, — пообещал
— Нельзя менять историю, не задумываясь о последствиях — слишком тонка историческая ткань. Любое непродуманное, пусть даже незначительное, вмешательство может разрушить всё древо времен. Чем ближе к корневой системе — тем большие последствия могут произойти в будущем. — Первый покачал головой, скривился.
— Ну не разрушить, но изменить так, что появится дополнительная ветка или отросток, а это чревато последствиями для соседних ответвлений.
Анатолий скучал, захотелось исчезнуть.
«Может, просто прыгнуть туда, где нет этого нудного лектора-оборотня», — подумал он, но старичок предупредил его мысль.
— Даже не пытайся! — погрозил он пальцем.
Анатолий заинтересованно уставился на Первого, напомнившего ему родителя в моменты, когда тот устраивал маленькому Толе выволочку по поводу плохой оценки.
— Наконец я привлек твоё внимание, — заметил отец.
— Почему я попадаю в прошлое? — осторожно спросил Анатолий. — Ведь я хочу вернуться в своё время.
— Я же тебе объяснял, но ты, видимо, не слушал, — возмутился Первый, превращаясь в нудного преподавателя.
— Ты изначально настроился копировать первый прыжок — точнее, воспроизводить те ощущения, которые его сопровождали. Естественно, прыгнув впервые на сотню тысяч лет в прошлое, ты каждый раз погружаешься всё глубже и глубже.
Анатолий внимательно слушал, не забывая кивать головой, однако слова по-прежнему норовили пролететь мимо ушей. Утомленный мозг не желал мыслить.
— Ты подумай, во что человечеству обойдутся твои фокусы с детским творчеством? Бумеранг, копье, картины, песни… Устроил кружок «Умелые руки»! Думаешь, спас человечество?
— Но их бы сожрали, — запротестовал Анатолий, вспомнив Зура и его соплеменников.
— А благодаря тебе сожрали неандертальцев! — заорал Первый. — Более сильный вид, предназначение которого — создавать конкуренцию хомо сапиенсу. Я столько усилий вложил! У них было равновесие, свободная конкуренция. А ты?!
Анатолий отчего-то почувствовал себя виноватым.
— Откуда мне было знать? — пробормотал он. — Они и меня сожрать хотели. Я жизнь спасал — имею право!
— Да я понимаю, что испугался, — соглашаясь, кивнул добрый старичок. — Но какого чёрта ты полез со своими знаниями? Ладно, кресало и копье! Они и без тебя всё это в пределах нескольких десятков тысяч лет придумали бы. Но бумеранг-то зачем? И главное, зачем настенное… Художество зачем? Руки чесались?
— Право имею! — вновь разозлился старец
Анатолий почувствовал, что начинает себя жалеть. Он уже готов был полностью согласиться с надоевшим учителем, вот только никак не мог понять: какой вред хомо сапиенсу могут причинить рисунки на стене пещеры?
— Там, где полностью побеждает творческий подход, перестает действовать стремление к физическому совершенству, а для выживания нужна сила.
— Что же мне делать? — застонал поникший преобразователь истории.
— Двигай домой, — посоветовал бесформенный балахон голосом святого отца, и именно в этот момент Анатолий вновь ощутил действие силы, затягивающей в неизвестность. Точнее, теперь он знал, что сила стремится вытолкнуть его домой.
Сквозь нарастающий гул, заполняющий череп, донеслись едва различимые слова:
— Временной вектор, но не просто…нужно… - прохрипел Первый на пределе слышимости, но и этот хрип исчез, смытый ревущим потоком, раздирающим тело, вырывающим атомы из привычной структуры пространства и времени.
«Что там не просто, и что нужно?» — подумал Анатолий.
Мир вокруг закружился, заплясал в безумном танце.
Анатолий закрыл глаза, сосредотачиваясь, что после бесконечной череды прыжков удалось ему мгновенно, бросился навстречу силе.
«И всё-таки, о чём он хотел меня предупредить?»
Вселенная мгновенно вывернулась наизнанку, исчезла и через несколько мгновений вновь появилась. Только в этот раз выворачиваться наизнанку пришлось Анатолию.
Пустынные улицы встретили утомленного скитальца зимней прохладой. Тихо и необычайно чисто — даже снега нет, только редкие прохожие целеустремленно движутся по чистым розовым тротуарам.
« Наконец-то дома! — взорвалась в голове сверкающая мысль и тут же её догнала вторая, менее радостная. — Глаза протри! Откуда в Москве розовые тротуары?»
— Что я, Москвы, по-вашему, не знаю? — возмутился Семен.
— Ты ничего не перепутал? — спросил профессор, разглядывая старое обветшалое здание.
— С чего ты взял, что их привезли в эту халупу? — Ванькин уперся взглядом в Михайлова.
Тот захлопнул ноутбук.
— Вы, наверное, думаете, что аналитик ни на что не способен? — обиженно пробурчал Семён.
— Я ещё на входе в лабораторию медбратьев услышал и поспешил ретироваться, — произнеся эти слова, Семён покраснел и отвернулся.
— Струсил, убежал! — поправил Ванькин, высовываясь из профессорского «Пассата».
Семен опустил глаза, пожевал губами и прошептал:
— Не всем же на амбразуры бросаться, когда война идет. Кто-то должен и думать в это время.
— Ну да, — неожиданно согласился Илья.
Ткнув пальцем в сталинскую пятиэтажку, атлет спросил:
— Здесь?
Семён торопливо раскрыл ноутбук и протянул профессору.