Вирусапиенс
Шрифт:
— Да ты, смотрю, богом себя возомнил? Никак не меньше! Ай, молодца! — съязвил Илья, хлопая в ладоши.
— Всякий человек — Бог! — прошептал Бейрут.
— А я вот думаю, что не каждый, — с серьёзным выражением лица возразил Жора.
Переместившись в сторону профессора, он спрятался за его спиной. Резко изменился, сбросив серьёзную маску.
— Возьмём, к примеру, Ванькина. Он, как Геракл, хоть и тусовался среди богов, но богом-то не был. Так себе, полубог-получеловек. Полукровка! — закончил Жора, пренебрежительно цыкнув сквозь зубы.
Атлет, багровея лицом, угрожающе сдвинул брови, напрягся готовый в любой момент взорваться.
— Как-нибудь не успеешь спрятаться — зашибу, — пообещал он.
Профессор улыбнулся. Он уже привык к словесным войнам Ильи с хакерами. Они могли вспыхнуть в любой момент, но никогда не переходили опасной черты, за которой для мальчишек начиналась мёртвая зона.
Противники сходились на поле боя, понимая несерьезность схватки, выполняли необходимые показательные перестроения и, закончив ритуал, расходились как ни в чем не бывало.
Мальчишки принимали весомые аргументы, сосредоточенные в громадных кулаках Ильи. А тот, в свою очередь, признавал за противником интеллектуальное превосходство. Так уж устроена наша жизнь: сила завидует уму, а ум тянется к силе.
— Профессор, заканчивайте философские размышления, — воскликнул Бейрут. — Мы же здесь не для этого собрались. Нужно определяться, что делать дальше.
— Займёмся восстановлением лаборатории, — предложил профессор. — Думаю, что все вместе мы…
Бейрут, не дослушав Медведева, вдруг резко оборвал:
— На кой чёрт нужна ваша лаборатория!
— Неужели вы не видите, что назад пути нет! — завопил он. — Мира, к которому вы привыкли, как и сети, в которой вы работали, уже не будет!
Бейрут выстреливал словами в оторопевшего профессора, не ожидавшего подобного натиска со стороны молодого человека.
— Но, — попытался заговорить Медведев. — Не думаю!
— Никаких «но»! — завопил хакер. — Что-то мне подсказывает, что сейчас мы должны искать Вирусапиенса в сети или Емельяна в миру.
Бейрут кричал, багровея лицом, трясущиеся плечи провалились во впалую грудь. Чёрная сеточка кровеносных сосудов проступила сквозь тонкую покрасневшую кожу лица.
— А я всё-таки буду настаивать, — пробормотал профессор, в очередной раз пытаясь высказать своё мнение.
— Может, проголосуем? Как решит большинство, так и поступим, — предложил Ванькин.
Он внимательно следил за изменяющимся лицом Бейрута.
— Не буду я голосовать, — запротестовал тот, выставив руки перед собой.
— Это ещё почему, — неожиданно заинтересовавшись, спросил Медведев.
— Не устраивает меня подобная формула решения вопроса, — нехотя отвечал хакер, расслабляясь.
Вымученно улыбнувшись, он коротко мотнул головой, словно прогоняя неприятные ощущения. Улыбнулся.
— Всех и всегда устраивала, а нашего умника не устраивает, — процедил сквозь зубы Ванькин.
— Вот именно — всех! — выкрикнул Бейрут. — Я так полагаю, подо «всеми» наш друг Ванькин имеет в виду большинство народонаселения. Так?
— Всяко! — подтвердил Илья.
— Дружище, а ты в курсе, что это твоё большинство не совсем адекватно? — поинтересовался Бейрут, обращаясь к Ванькину.
— Сам придумал, или кто подсказал? — Илья лениво уставился на хакера немигающими глазами.
— Есть такая наука, если кому неизвестно, называется психиатрия. А дядьки, занимающиеся ей, называются психиатрами, а не психами, — Бейрут в очередной раз повернулся к атлету. — Они, кстати, и доказывают, что нормальные — не требующие наблюдения психиатров — люди составляют от общего числа народонаселения от двадцати пяти до сорока процентов. Остальные либо требуют лечения, либо не опасны окружающим, но нуждаются в помощи всё тех же психиатров.
— А голосование здесь причём? — зло пробурчал Илья.
— Да при том! — хакер возмущенно взмахнул руками. — Ненормальное большинство всегда побеждает нормальное меньшинство. Неадекватные решают, как жить здоровым, определяют нормы поведения, принимают законы, по которым живут люди. Только потому, что их больше!
— Может и не совсем сумасшедшее большинство, но то, что ненормальное, точно! — поддержал друга Жора.
На несколько минут в воздухе повисла напряженная тишина.
— Да ну вас! — воскликнул не желающий соглашаться Илья. — Если даже и правы ваши психиатры, то наверняка дураки дома сидят, стараясь не светиться. Кому в дурку раньше времени охота?
— В том то и дело, — продолжил Бейрут с видом лектора, выступающего перед студентами-медиками, — что для большинства медицинская помощь требуется едва ли не с пелёнок: и чтец, и жнец, и на дуде игрец — все с одинаковой вероятностью попадают в «подозрительную группу».
— Да вы посмотрите на наше телевидение, — поддержал друга Жора. — Это же круглосуточный репортаж из психиатрической больницы!
— И?! — поинтересовался профессор.
— И именно поэтому я никогда не участвую ни в каких голосованиях и опросах.
— П Р И Н Ц И П И А Л Ь Н О! — заявил Бейрут серьезно, но в глазах его плясали весёлые чертики.
— Ну мы то с вами! — выкрикнул Ванькин, поднимаясь со стула. — Не дураки и не психи!
Жора грустно улыбнулся, отодвигаясь подальше от напрягшегося здоровяка.
— Конечно! Представители большинства даже в мыслях не допускают своей ненормальности, — произнёс он, уставившись на Ванькина…
Тот открыл рот, чтобы ответить какой-нибудь гадостью, но профессор не дал начаться словесной эскападе.