Вишенка. 1 том
Шрифт:
Войдя на первый этаж, она прошла темную комнату и затем вошла в довольно большой и хорошо освещенный зал, где было много женщин. Вишенка изумлена зрелищем, которое ей представилось. В большом кресле сидела толстая пожилая женщина, казавшаяся тут главным лицом, прочие женщины были молодые, разряженные и с таким видом, как та, которую Вишенка встретила у крыльца. Некоторые между этими женщинами были даже красивые, но все они нарумянены и набелены, с синяками под глазами. Одни сидели на полу, другие прохаживались особенной развязной походкой, третьи разваливались на диванах, а третьи лежали животом вниз на старом ковре. Когда Вишенка вошла, то глаза всех на нее устремились, а полная и пожилая женщина грубым и охриплым голосом спросила:
— Кого ты нам привела, Беренис?
— Это приезжая, сегодня первый раз в Париже. Она искала ночлега за деньги в приличных и хорошо меблированных комнатах. Вот я ее и привела сюда, а вы делайте, как знаете.
Беренис сопровождала свои слова какой-то мимикой, невидной для Вишенки, стоявшей впереди ее, но понятной для всех присутствующих. Высокая блондинка расхохоталась и сказала:
— А-а! Ха-ха-ха, наш дом — приличные меблированные комнаты! Вот глупость-то.
Пожилая женщина воздержала этот хохот гневным и громким голосом, от которого даже окна задрожали, она закричала:
— Молчать!.. Ралез… попробуйте еще похохотать… что тут смешного, разве мой дом нельзя назвать приличным? Разве я не оплачивала разных повинностей? Дуры вы такие!.. Садитесь, барышня. Эй, вы не раскладывайтесь, как на рынке, а подайте стул… ну, ну, живее…
Одни стали приличнее себя держать, а другие бросились за стулом. Большая часть их окружила Вишенку и стали к ней присматриваться.
Вишенка чувствовала очень неловко, ею овладел какой-то страх, в котором она не могла дать себе отчета.
Полная женщина старается успокоить ее своей вежливостью, даже придать мягкость своему голосу.
— Вы недавно в Париже и не здешняя жительница?
— Нет, сударыня, я из деревни близ Немура, — отвечает Вишенка.
— А-а! Из Немура, откуда чернослив, — восклицает, почесываясь, милая брюнетка.
— Какая ты глупая, Памела, чернослив привозят из Тура… ах ты еще хвастаешься своей географией, лучше почесывай свои бока, а то блохи тебя закусают. Вы прежде никогда не бывали в Париже?
— Нет, никогда.
— К кому же вы приехали? К родителям? К родственникам? Или, может быть, искать какую-нибудь должность?
— Нет, я родных тут не имею и должности не ищу.
— Так вы получаете доходы из имения. Поздравляю вас и завидую вам. Когда соберу немного денег, то устрою огород, буду сажать капусту и, получая доход, не останусь здесь, оставлю этот промысел.
— Я никаких доходов не получаю.
— Неужели! Стало быть, все ваше состояние только то, что на вас? Это в Париже опасно, с этим далеко не доедешь. — Она обратилась к остальным:
— Чего вы опять захохотали? Что же с нами поделаешь… все молодежь, только и думают, как бы поиграть. Памела, когда перестанешь чесаться?
— Сейчас, заели меня.
— Тише, прошу быть приличнее, а то ужина не получите.
Вишенка посматривает на всех женщин, которые теперь уже немного вежливее, и спрашивает у полной дамы:
— Вы, сударыня, содержательница этого пансиона?
— Именно так, моя милая, я содержу мещанский пансион и общий стол, вы как раз вовремя явились, мы сейчас будем ужинать… а что, Мино пришел?
— Нет еще.
— Я не хочу ожидать его каждый вечер, у меня должно идти как по ниточке, если через пять минут не придет, то садимся ужинать. Опять проиграется в пух и прах, он уж верно, где-нибудь играет.
— Сударыня, прикажите дать мне комнату, а на ужин я вам очень благодарна, мне есть не хочется, — сказала Вишенка.
— Вам неугодно ужинать, извольте, мы вам отведем комнату, только прошу заплатить пять франков, мы дешевле не берем, а иногда даже дороже.
Вишенка достала из кармана сто су и передала полной женщине. Та, взяв их, позвала:
— Эй! Жолиса, поди сюда.
У дверей зала появилась грязная и обрюзглая служанка.
— Ужин готов, — сообщила она.
— Хорошо, мы, дожидаемся еще Мино. Пусть твое кушанье постоит, а сама оправь постель для барышни, в той комнате, которая на четвертом этаже и которую никто не хочет занимать. Ну, ну, живей поворачивайся.
— Там простыней нет.
— Сходи за ними и приготовь все.
— Иду.
Служанка ушла, а полная женщина сказала Вишенке:
— Сейчас будет все готово. Но почему же вы не хотите с нами поужинать? Я с вас за это ничего не возьму, я вас приглашаю.
— Я поздно и очень хорошо пообедала в Пале-Рояле.
— Вы обедали в Пале-Рояле, в ресторане?
— Да, сударыня.
— Одни.
— О! Нет, с молодым человеком, который меня привез из Сен-Клу в коляске и к которому я должна идти завтра в двенадцать часов.
Все девицы начинают смеяться, а пожилая женщина качает головой и говорит:
— Ну! Ну! Ну! Вы долго нам об этом не говорите… это, может быть, ваш возлюбленный привез в Париж и будет вас содержать?
Вишенка осушает глаза и ничего не говорит, а полная женщина продолжает:
— А господи! Тут нет ничего дурного, я не думаю читать вам наставления за это… мы не щепетильны в этих безделицах. Где же живет этот господин? Если вы не знаете Парижа, то будьте осторожны, заблудиться можно.