Вист, пас, мизер…
Шрифт:
Теперь он был уже почти взрослой собакой, даже преждевременно повзрослевший в тоске по Хозяину. Инстинкт велел ему жить среди людей, велел найти себе Хозяина, но странное дело, никто не понимал из них, что он должен быть чьим-то, кому бы служил верой и правдой. У него ничего своего не было, что он мог охранять хотя бы от других собак. Был лишь ящик-будка, но и ту во время весеннего субботника убрали вместе с другим мусором. Неужели, размышлял Васька, и море это, и земля, и небо, и дома отдыха, и люди ничьи? Ведь если он, Васька есть, он должен быть чьим-то, должен…
На Ваську нахлынула такая тоска по Хозяину,
В своих снах он часто видел Хозяина. Это был молодой, сильный мужчина, похожий на Евгения Юрьевича. Настоящий охотник. Васька ходил с ним в заснеженные поля и леса на охоту. Он никогда въявь не видел снега, но во снах видел густые ели с шапками снега, цепочки лисьих следов в полях, знал, как выглядит заячий след, как пахнет волк или медведь, знал, как следует гнать зверя к Хозяину, хотя его никто и никогда этому не учил.
Наконец корабль показался из-за мыса. Васька подошел совсем близко к воде и, поджидая его, помахивал приветливо хвостом. Корабль, мягко ткнувшись носом в гальку, поднял волну. Бросили трап. Евгений Юрьевич, сияющий и счастливый, поддерживал по руку красавицу Эру, когда она спускалась в низ. И было ясно, что на прогулке они еще больше сдружились. Она смеялась и показывала зубы — странные все-таки существа эти люди, подумалось Ваське. Когда им весело, они почему-то показывают зубы.
— Васькам, хочешь, конфетку? — спросила какая-то женщина и, сняв бумажную обертку, протянула на ладони шоколадный батончик.
Васька захотел. Съел без удовольствия — вожак и его подруга хотя бы взглянули на него, но были слишком заняты собой. Васька стоял на берегу, пока не сошли все отдыхающие, смотрел в спину Евгению Юрьевичу, надеясь, что тот хотя бы случайно обернется назад. Но он не обернулся, и Ваське ничего не осталось делать, как поплестись за всеми на ужин. Нет, Васька решительно ничего не понимал: ведь утром он показал Евгению Юрьевичу, что он признает его за своего вожака и Хозяина, так почему же тот не признает его за своего? Словно нет никакого Васьки в его стае. Пусть он самый младший в ней, но ведь он есть, есть!..
После ужина Васька пошел вслед за Евгением Юрьевичем и красавицей Эрой вначале к ближнему ресторану, на берегу озера, откуда до полуночи всегда доносилась такая громкая и жутковатая музыка, насколько взвинчивающая его, что ему, добродушному, незлобивому псу, хотелось кусаться. Это было заведение не для вожака, надо было слишком не уважать себя, чтобы находить удовольствие в такой музыке, наслаждаться блюдами, приготовленными в смрадной кухне, которая и остыв, распространяла такие запахи, от которых легко можно было потерять нюх.
Евгений Юрьевич правильно поступил, покинув ресторан через несколько минут. Васька, как всегда, встретил его усиленной работой хвоста, обрадовано засеменил лапами, еле сдерживая желание броситься вожаку на грудь.
— Васька, ты опять здесь? — спросил Евгений Юрьевич.
Васька снова лег на спину, напоминая, что признает Евгения Юрьевича вожаком. Может, он уже забыл об этом…Евгений Юрьевич предложил спутнице пойти в ресторан на окраине поселка, там получше готовят и не так остервенело играют. Они прошли по обочине шоссе, то и дело прижимаясь к кювету — мимо с шумом и ревом, с включенными фарами проносились автомобили, обдавая горьковатой и горячей бензиновой гарью. Когда машин не было, вожак и его подруга останавливались и целовались, а Васька целомудренно застывал в отдалении. Красавица Эра вела себя так, словно ей совсем не хотелось целоваться, и старалась ускользнуть от объятий. Потом ей, вероятно, действительно наскучила эта игра, и она сказала Евгению Юрьевичу со смехом:
— Хватит, хвати, вон Васька смотрит.
— Он ничего не понимает, — ответил Евгений Юрьевич.
— Еще как понимает! — сказала вдруг красавица Эра и своим ответом очень удивила Ваську.
Так они добрались до ресторана, нашли два свободных места на открытой веранде, взяли вина, а затем слушали музыку и танцевали. Васька устроился под забором, откуда они были видны ему, и стал подремывать. Уложив морду на лапы и думая о том, что вожак и его подруга, как бы там ни было, все-таки не прогнали от себя, а это для него много значит! И Васька стал мечтать о том, что Евгений Юрьевич будет его Хозяином, будет даже лучше того, который ему снится.
Его разбудил сильный шум на веранде. С Евгением Юрьевичем спорил какой-то злобный парень, на них кричали официантки. Странно, однако вожака тащила за руку его подруга, мешала ему, когда парень набросился на него. Но вожак, изловчившись, ударил нападавшего и сбил его с ног. Вожак отвернулся от побежденного, он так и должен был поступить, а парень вместо того, чтобы признать силу победителя, вскочил на ноги и бросился опять в драку.
— Женя, осторожно, у него нож! — закричала красавица Эра.
Васька, не успев даже подумать о том, какая это для него большая удача — защитить Хозяина и вожака, в несколько прыжков оказался на веранде, зарычал и стал заходить сзади нападающему, как медведю, чтобы отвлечь его от Евгения Юрьевича. Парень вертелся волчком, размахивая ножом, а Ваське мешали стулья.
— Убери собаку! — крикнул парень и, швырнув стулом в Ваську, кинулся на вожака.
Этого было достаточно, чтобы Васька смог прыгнуть на него сбоку, рвануть зубами полу пиджака, отскочить назад и снова начать отвлекать его на себя, но тут на него обрушился страшный удар, который нанес кто-то из сторонников нападавшего. Васька крутнулся на месте, его ударили еще. Он не заскулил, а закричал от боли, пополз под столами на передних лапах, потому что задних у него словно не стало. Добрался до ступенек, упал с них на землю и там взвыл от боли и забылся от нее.
Он не видел, как Евгений Юрьевич дрался с тремя нападавшими, как он выбил нож из рук хулигана, не слышал, как подъехала с включенной сиреной милицейская машина. Не знал, что нападавшие бежали, что милиционеры тут же повезли в дом отдыха Евгения Юрьевича — его все-таки зацепили ножом, и у него из ладони шла кровь.
Очнулся Васька поздно ночью — все люди спали, только едва слышно вдали шумело море да ярко горели на небе звезды. Вспомнив происшедшее, он хотел было вскочить — где вожак, что с ним? Однако невыносимая боль прижала его к земле. Тогда он, скуля, пополз по обочине к дому отдыха, волоча за собой зад. Когти скользили по каменистой земле, он готов был грызть ее, и грыз бы, будь это возможно, чтобы хоть немного продвинуться вперед, туда, где был или должен находиться Хозяин и вожак.