Вист втемную
Шрифт:
— Они так и не проснулись? — озабоченно спросил Таран.
Лизка наморщила лобик, будто не знала точно, что ответить.
— Черт его знает… — произнесла она, пожав плечами. — Вроде бы проснулись, но не совсем.
— Как это «не совсем»? Люди или просыпаются, или нет! — проворчал Юрка.
— Да так, — хмыкнула Лизка. — Они на ногах стоят, ходят, даже могут делать чего-то, все, что ни скажешь, — выполняют. Но при этом как будто спят, понимаешь?
— Не-а, — помотал головой Таран, — ни хрена не понимаю. Это только лунатики во сне ходят. Или загипнотизированные
— Пойдем, сам посмотришь! — сердито сказала Лизка, потянув Юрку за рукав.
«КАК ЗДОРОВО, ЧТО ВСЕ МЫ ЗДЕСЬ СЕГОДНЯ СОБРАЛИСЬ…»
Таран, конечно, пошел, хотя ему казалось, что Лизка либо свихнулась, либо тоже нанюхалась чего-нибудь из Дуськиного загашника.
— Вот, полюбуйся! — торжественно объявила Лизка, открыв дверь с надписью «Душевая персонала».
Юрка опять прибалдел. Нет, не оттого, что Полина, Галька и Танька сидели рядышком на одной банкетке, не пытаясь вцепиться друг другу в рожи и даже не переругиваясь. Даже то, что они пребывали в позе египетских фараонов, положив руки на колени и глядя неподвижными глазами куда-то в бесконечность, не показалось Юрке очень уж удивительным. Но вот то, что из предбанника исчез труп Ляха, лужи крови и осколки стекла, а на полу рядом с банкеткой, где восседали «фараонши», мирно стояли чемодан с деньгами и клетчатая клеенчатая сумка, — сразу же бросилось в глаза.
— Это ты, что ли, все убрала? — спросил Таран с недоверием в голосе.
— Нет, — ухмыльнулась Лизка, — это они. Я им приказала, и они все убрали. А жирную и козла этого кочегары унесли. И в печку сбросили.
— И они тебя послушались? — изумился Таран.
— Как нечего делать! — заявила Лизка. — Хочешь, покажу, как они меня слушаются? Галька, встань!
Толстуха, которая могла бы Лизку одним шлепком пришибить, послушно встала на ноги и вытянулась в струнку, хотя в нормальном виде никогда такого положения не принимала.
— Подними руки вверх!
Гальке при ее излишне мясистых руках такое упражнение было нелегким, но она добросовестно исполнила приказ.
— Может, она просто придуривается? — не веря глазам своим, пробормотал Юрка. Хотя уже понимал, что говорит ерунду. Если Галька и Танька еще могли сговориться — хотя на фига им это? — то Полина-то наверняка не стала бы им подыгрывать.
— Она не придуривается, — сердито сказала Лизка. — Она как робот, понял? Выполняет, что приказано.
— Неужели все это от той дряни, которой она им в водку намешала? — произнес Юрка задумчиво. — Погоди-ка… По-моему, ты сказала, что тебя и кочегары слушались?
— Слушались. Ну и что?
— Так они ж глухонемые! — воскликнул Таран. — Они же не могли слышать твои команды!
Лизка на этот раз и сама удивилась:
— А я как-то и не подумала… Но они тоже все делали, как я приказывала.
— Где они сейчас?
— В котельной.
— Пойдем, покажешь!
Лизка пожала плечами, вышла из предбанника и повела Тарана по коридору. Довольно быстро они добрались
За дверью сразу стало жарко, потому что оба кочегара усердно кидали уголь в две пышущие жаром топки.
— Надо же! — удивилась Лизка. — Неужели они уже полчаса так работают?!
— Полчаса? — забеспокоился Таран. — Эй, вы! Завязывайте! Котлы взорвете!
Кочегары не обратили на этот крик никакого внимания и продолжали методично метать уголек большими совковыми лопатами.
— Завязывай шуровать! — во всю глотку заорал Таран. — Кончай кочегарить!
Ноль эмоций! Ш-ших! Ш-ших! — и еще по лопате в огонь.
— Блин, они ж ничего не слышат! — заметил Юрка. — Тетери глухие!
— Не-а! — покачала головой Лизка. — Я им намного тише говорила, и они все понимали. Стойте, дяденьки!
«Дяденьки» не просто остановились, а скорее выполнили команду «замри!» из популярной некогда детской игры «Замри — отомри». То есть буквально окаменели в тех позах, в каких их застала Лизкина команда. Один только-только успел сунуть лопату в уголь, навалился на нее грудью и замер в полусогнутом состоянии, а второй как бы застыл с выброшенной вперед лопатой — прямо статуя эпохи соцреализма!
— Отомри! — заорал Таран так, что у самого в ушах зазвенело. Но ни один из кочегаров не пошевелился.
— Это что же? — удивился Юрка. — Они, выходит, тебя слышат, а меня — нет?
— Нет, они все слышат, но подчиняются только мне, понятно?! — заявила Лизка. — Садитесь на лавочку, дяденьки, отдыхайте!
Кочегары немедленно «ожили», бросили лопаты, дружно подошли к скамеечке и сели точь-в-точь так же, как сидели наверху Танька и Полина. Таран теперь почти не сомневался, что Галька, поскольку Лизка, уходя, не дала ей никакой другой команды, все так же стоит с поднятыми вверх руками…
— Интересно… — пробормотал Юрка. — Значит, они на самом деле вовсе не глухие? Может, они и говорить умеют? Спроси у них!
— Дяденьки, — выполняя просьбу Тарана, произнесла Лизка, — вы говорить умеете?
— Да! — Это слово кочегары произнесли дружно и слитно, в один голос. Прозвучало это прямо как гром среди ясного неба.
— Ни фига себе! — покачал головой Таран. — И правда, роботы какие-то… Ладно, пошли отсюда.
Поднимаясь наверх, Юрка размышлял над тем, что ж это за дрянь была подмешана в водку. В прошлом году он столкнулся с Шуркой, а потом с Милкой, которых приучили колоться неким снадобьем: от него бабы сперва испытывали приподнятое настроение и неистовое сексуальное желание, затем через пять часов впадали в депрессию и сонливость, а потом еще через пять часов входили в ломку, которую без нового укола практически никто не выдерживал… Эту гадость производила какая-то подпольная лаборатория, находившаяся под началом Дяди Вовы. Может, и эта дрянь из его наследства? Может, эта самая лаборатория, по слухам, находившаяся в бывшем пионерлагере «Звездочка», после смерти Вовы перешла к Трехпалому и переехала сюда, в санаторий?