Vita Vulgaris. Жизнь обыкновенная. Том 1
Шрифт:
Когда Маргарита Витальевна завершила свою гневную отповедь, неожиданно поднялся Витя Сторыгин и встал на защиту подведённых глаз.
– А мне кажется, что если девушка хочет выглядеть красивее, она на это имеет право. В этом ничего плохого нет. Вот у меня волосы непослушные, так я, чтобы они не торчали, иногда их на мамины бигуди накручиваю. Вот здесь, спереди.
Над Витькиным признанием в усмирении непослушного хохолка под названием «Вотздесьспереди» все дружно посмеялись, а я подумала, что на его месте никогда бы во всеуслышание не заявила о столь интимной подробности своей личной жизни. Однако
После этого собрания я пришла домой и наложила на веки зелёные тени папиной пастелью. Потом нашла чёрный карандаш 3 м и подвела глаза жирным ободком по верхнему веку и тонкой линией по нижнему. С подведёнными глазами и зелёными веками я показалась себе просто неотразимой, и решила, что буду краситься, даже если это грозит мне разгульным образом жизни.
Несмотря на эпохальность принятого решения, жизнь моя не изменилась. Мне по-прежнему было скучно в этом, как его сами студенты называли, «ликбезе», но я почему-то за весь год ни разу не вспомнила о своих планах насчёт художественной студии. Умер во мне художник, так и не родившись, и никто вокруг, включая и меня самоё, этого не заметил. Весной я окончательно решила иняз бросить. Вспомнив свою детскую любовь к Робертино Лоретти, я подумала, что неплохо бы выучить итальянский язык, забрала документы и собралась лететь в Питер поступать в ЛГУ.
Лялька тоже считала, что образование, полученное в Казахстане, – это не предел её мечтаний, и намеревалась повторить свою попытку поступить в Новосибирский Университет, тем более что туда собирался ехать и её однокурсник Алексей Корен. Похоже, что подруга моя была влюблена в него по уши. Когда она произносила необычную и звучную фамилию «Корен» (а произносила она её через каждое слово), Лялькины глаза излучали прямо-таки осязаемое тепло, которое настолько подогрело моё любопытство, что я не выдержала:
– Да познакомь ты меня со своим Кореном, наконец!
– Ладно, при случае.
Случай представился на следующий день. Я зашла к Ляльке после занятий. Они к тому времени уже не жили в обсерватории, потому что Лялин отец оставил науку и преподавал в политехническом институте, от которого, вероятно, и получил трёхкомнатную квартиру в центре города. Ляля сказала мне, что Корен должен к ней прийти с минуты на минуту. Я даже разволновалась: ведь часто бывает так, что нахвалят тебе, к примеру, какой-нибудь фильм, а ты его посмотришь, и потом долго недоумеваешь, как это тебе такую ерунду на постном масле чуть ли не за шедевр мирового кинематографа выдавали. Разочаровываться в Лялькином избраннике мне вовсе не хотелось.
В дверь позвонили.
– Это Корен! – сказала Ляля, и глаза её испустили очередную порцию тепловой энергии.
В комнату вошёл высокий, плечистый и довольно плотный блондин с большими голубыми глазами. На нём была светло-синяя рубаха с большим отложным воротом, которая, как мне показалось, не совсем удачно подчёркивала его, уж слишком, белую кожу.
– Познакомься, Алёша, моя подруга Мила, – сказала Ляля.
Корен подошёл ко мне, и я протянула руку:
– Очень приятно, – сказала я.
Вместо традиционного ответа, Корен произнёс:
– У тебя такая узкая ладонь, что моя рука от неожиданности сначала на пустоту наткнулась.
Корен мне понравился. Может быть даже немного больше, чем я ожидала.
Алексей пришёл к Ляле явно не для того, чтобы провести время в компании её родителей и двух младших братьев. Меня там и вовсе не предвиделось. Скорее всего, влюблённые собирались погулять, и Корен, как настоящий кавалер, зашёл за своей барышней в дом, а не ожидал её во дворе или в подъезде.
Так оно и случилось, потому что он сказал:
– Пойдёмте ко мне. Музыку послушаем.
Потом, немного понизив голос, добавил:
– Тем более что дома у нас никого нет.
– Пойдёмте, – согласилась Ляля.
Однако гостеприимная мама моей подруги без угощения нас не выпустила. Она усадила нас за стол, в центре которого на узбекском лягане ручной работы высилась гора настоящих татарских беляшей. Мы попили чай и откланялись.
Жил Корен недалеко от Ляли на одной из самых старых улиц Алма-Аты, которая в городе Верном называлась Торговой, потом улицей Горького, а после перестройки её превратили в алма-атинский Арбат и назвали Жибек-Жолы, что в переводе с казахского означает «Шёлковый путь». Поскольку шёлковый путь – это путь торговых караванов, можно считать, что круг замкнулся.
Трёхэтажный сталинский дом, в котором жил Корен, был построен пленными японцами, и в народе его называли «домом академиков». По приказу Сталина предполагалось возвести пятнадцать таких домов для академиков – по одному в каждой Советской республике, но успели построить всего восемь, а после его смерти о приказе, естественно, забыли.
Сегодня, когда в Москве, да и не только в Москве как грибы растут элитные дома с огромными квартирами, зимними садами и бассейнами, простой человек (пусть ему такие квартиры и недоступны) может себе представить, что такое «шикарная квартира». В те же времена пределом мечтаний любого обывателя была трёхкомнатная квартира улучшенной планировки. Поэтому неудивительно, что, когда я оказалась в квартире Коренов, у меня от неожиданности перехватило дыхание: огромная гостиная с полуколоннами и лепниной имела площадь, сопоставимую с площадью всей нашей малогабаритки. Я перевела дух и сказала:
– Теперь мне ясно: мы живём в обувной коробке.
Корен засмеялся:
– Да, все говорят, что у нас хоромы.
Потом, как бы извиняясь за то, что они живут не как все, Алёша продолжил:
– Вообще-то у нас коммунальная квартира – на двух хозяев.
– Как это?! – удивилась Лялька.
– Очень просто: одну большую квартиру поделили на две с общей кухней.
– И сколько комнат было в большой? – поинтересовалась я.
– Ну, у нас три плюс у соседей две. Да! У них ещё комната для прислуги, но они в ней не живут.
– Почему? – спросила Ляля, – На ней же не написано, что она для прислуги.
– Потому что эта комната на кухню выходит. У них там склад ненужных вещей, – объяснил Алёша.
Шесть комнат плюс кухня – семь! Это было за гранью реальности: как если бы мне сказали, что видели корову о семи ногах, или семиколёсный автомобиль. Такого не бывает. Мало того, оказалось, что квартиры в этом доме имеют парадный и чёрный входы. Мы вошли через чёрный, а парадный вход с квадратной восемнадцатиметровой прихожей принадлежал соседям. Вот такая коммуналка!