Виталий Головачев и Мария Петровых: неоплаканная боль
Шрифт:
Но на этом же допросе в показаниях Браилко наступает перелом, и он заявляет, что журнал «Борьба» печатал Головачев. Судя по всему, следствие шантажировало Владимира благополучием его жены Варвары, которая тоже была арестована.
«Вопрос о том, кто печатал №№ «Борьбы», мне был поставлен таким образом: было заявлено, что арестована моя жена В.И. Голубкова, которая подозревается в том, что она печатала на машинке эти №№. Тут же было заявлено, что другим участником печатания мог быть Головачев. И ввиду того, что моя жена никакого участия в печатании №№ не принимала и вообще не имела никакого касательства
Но не только беспокойство о жене побудило Браилко отвечать на вопросы следствия. Узнав о повальных арестах участников и всесторонней осведомленности ГПУ об их деятельности, он посчитал глухое отрицание просто бессмысленным, так как группа всё равно уже раскрыта и дальнейшая ее деятельность невозможна. Но показания он дает только о товарищах, уже арестованных, не называя никаких новых имен. При попытке следователя навязать ему еще каких-то соучастников Владимир заявил:
«Давать какие-либо показания о лицах считаю для себя неудобным. Считаю, что ГПУ ликвидировало всю группу… Я имел в группе кличку «Новиков». Под этой кличкой я ездил в Ленинград. У кого я останавливался в Ленинграде и с кем встречался, отвечать отказываюсь. На вопрос, сколько раз я виделся с Шишовым, отвечать отказываюсь и вообще о лицах говорить не буду» [1:108].
Головачеву на первом допросе, помимо показаний Браилко, была предъявлена его записка, изъятая на обыске у Николая Быстрякова, арестованного двумя месяцами раньше. О группе «Борьба» в записке нет ни единого намека, но кое-какая организационная деятельность всё же проглядывает: Виталий предлагает создать кружок по вопросам современной литературы и организации быта литераторов, куда приглашает Быстрякова и Нину Лурье.
Свою причастность к группе «Борьба» Виталий поначалу тоже отрицает, а по поводу машинки говорит, что на ней он печатал научные работы своего «дяди» Петра Петровича Лебедева. На следующий день чекисты задерживают его мать, Елизавету Николаевну, и вместе с машинкой доставляют на Лубянку для дачи показаний.
Из протокола допроса Е.Н. Головачевой:
«Мой сын Виталий Дмитриевич Головачев иногда вместе со мной работал на пиш. машинке, выполнял чаще всего работы моего хорошего знакомого Петра Петровича Лебедева – профессора ин-та инженеров транспорта. Предъявленный мне журнал, судя по шрифту, по-видимому, отпечатан на моей машинке, но я никогда не видела, чтобы В.Д. Головачев занимался на машинке какой-либо нелегальной работой. Точно так же я не знала, что мой сын принимает участие в какой-либо нелегальной организации. Из знакомых В.Д. Головачева знаю Игоря Алексеева и Нину, фамилию ее не знаю» [1:59].
Арест матери производит на Виталия определенное впечатление. На допросе 1 января 1929 года он признает свою причастность к группе и достаточно подробно излагает ее теоретическую позицию, а в заключение называет цену своих показаний:
«Оба номера журнала «Борьба» печатал я. Моя мать об этом не знала. Лебедев Петр Петрович тоже об этом не знал» [1:66об].
С этого момента Виталий занимает ту же позицию, что и Браилко: показания дает только об уже арестованных участниках, не допуская расширения их круга.
«Кружок, упоминаемый в записке, который мы предполагали образовать, должен был заниматься исключительно изучением современной литературы. Никакого отношения к группе «Борьба» этот кружок не имел, хотя двое из предполагавшихся участников кружка (я и Н.А. Быстряков) состояли в группе «Борьба». Нина Юрьевна Лурье никакого отношения к группе «Борьба» не имела и едва ли знала о существовании этой группы, по крайней мере, я об этом ей ничего не говорил» [1:104].
«Я знаю всех членов группы «Борьба»: я, Браилко, Сафонов, Алексеев, Быстряков, Лялин, Казбан (к тому моменту арестован по другому делу – А.Г.), Лесевицкий. Больше никого в группе не было» [1:107].
«Долгих Борис, Стручков Георгий к группе никакого отношения не имели. В отношении Нины Лурье я предполагал бы ее вовлечь в группу, но едва ли что из этого вышло бы. Статья «Против меньшевиков» была написана Браилко. Остальные статьи были написаны членами группы, кем, я сказать не могу, т.к. не знаю» [1:110].
«Утверждаю, что члены группы «Борьба» состояли только из москвичей. В других городах членов группы не было. Как квалифицировать ленинградских товарищей, имеющих с нами связь и получавших журнал «Борьба», я не знаю».
«Это отношение известно следствию», – добавляет от себя оперуполномоченный [1:128].
«В начале 1928 года ОГПУ стало известно, – гласит обвинительное заключение, – что в Москве и в Ленинграде существует нелегальная студенческая организация, именуемая «Социалистической группой «Борьба»». Указанная организация возникла, по-видимому, перед 15 съездом ВКП(б) и имела четкое организационное построение.
По предварительным сведениям, установка «Социалистической группы «Борьба»» была такова:
«Революция не оправдала возлагавшихся на нее надежд. Ее результаты оказались совершенно непредвиденными былыми вождями пролетариата, полагавшими, что Октябрь откроет новую эру всемирной истории».
«Все прочнее, все крепче, все увереннее водворяются вновь на территории СССР основные определяющие начала обычного буржуазного строя».
<…>
Материалами, имеющимися в деле, и показаниями обвиняемых установлено:
что «Социалистическая группа «Борьба»» возникла в 1926 году. Построение группы было по принципу троек-пятерок, группа имела свой устав (выдержки из которого уже приводились) и программу, группа имела филиал в Ленинграде (члены Ленинградской группы «Борьба» также арестованы и привлекаются к ответственности), группа, начиная с 1926 года, почти еженедельно устраивала строго конспиративные собрания членов, на которых (собраниях) обсуждались вопросы борьбы с ВКП(б) и существующим Правительством, заслушивались доклады членов группы на различные политические и экономические темы, обсуждались вопросы вербовки в группу новых членов, обсуждались вопросы о выпуске нелегального журнала и т.п., вплоть до образования второй партии и захвата власти» [1:119 – 124].
Изучив материалы дела и сопоставив показания фигурантов, мы можем заключить, что вышеизложенное в основном соответствует действительности, кроме намерения участников свергнуть большевистское правительство и захватить власть.
В уставе группы одной из задач действительно значится создание новой рабочей партии, но это рассматривается как вопрос очень далекой перспективы. На данном же этапе главной своей задачей участники группы видят осмысление текущих политических событий с опорой на марксистскую теорию и разработку альтернативной программы строительства социализма в СССР.