Виталий Обедин Слотеры. Песнь крови.
Шрифт:
– Ты только все затягиваешь, Сет! – в два десятка голосов завыл демон. – Тебе не спрятаться от меня!
Дважды глупец.
Я не прячусь. Я ищу!
В какофонии голосов, сплетающихся в один, я уловил тот, что раздавался не снаружи, а изнутри поместья. Тело-вместилище не вышло встречать званого гостя, оно наслаждалось зрелищем изнутри. Когда у тебя две дюжины пар глаз, можно не бояться, что проглядишь какие-то детали.
Особняк фон Туска был обставлен с кричащей роскошью и абсолютной безвкусицей. Вышедшая из моды массивная старинная мебель из благородных сортов дерева соседствовала с новомодными алхимическими лампами в изящных абажурах и легкомысленными, фривольными картинами в нелепо-толстых багетных рамах. На ходу я содрал со стены гобелен, изображавший какого-то дворянина с породистым ястребиным носом, травившего собаками кабана. Возможно, то был настоящий барон, у которого нынешний фон Туск отобрал фамилию, титул и земли, как это сплошь и рядом случается во Фронтире.
Если честно, начав свару, я понятия не имел, что буду делать, добравшись до тела, где сидит большая часть Дагдомара. Лишь сейчас, на бегу, в голове оформилось что-то вроде плана – замотать его в ткань, вскинуть на плечи и уволочь туда, где можно развести пламя пожарче. Надеюсь, у меня в руках он не превратит себя в лужу лимфы и слизи, способную просочиться через ткань. Это было бы весьма некстати.
Взбегая по ступенькам на второй этаж, я быстро ощупал пальцами гобелен – хорошая, плотная ткань, выткана на совесть.
Может, все и сработает.
Жаль, нельзя предсказать, как при этом поведет себя рой – потеряет ориентацию в пространстве и останется потерянно бродить по поместью или все же попытается отбить тело-матку? Ответ придется получить на личном опыте.
Ударом ноги я выбил первую попавшуюся дверь и ворвался внутрь, огромный и свирепый, как взбесившийся анчинский слон.
Пусто!
Вторая дверь.
Пусто!
Внизу уже вовсю звенели стекла – рой наконец опомнился и полез в окна, вынося рамы. Время, которым я и так не располагал, сходило на нет.
Третья дверь.
Пусто!
– Сюда, Сет. Я же говорю, ты затягиваешь! – Смеющийся голос демона раздался совсем рядом, буквально через стену.
В азарте я даже не сразу обратил внимание, что хор снаружи смолк. Говорила теперь только одна голова – та, что сидела на нужной мне шее. Похоже он оправился от приступа страха.
Я забросил гобелен за спину, как гладиатор боевую сеть, и шагнул к двери, из-за которой доносился смех. Посмотрим, чем ты меня встретишь, Пепельный Жрец.
Кровь, блин, и пепел…
Он встретил внушительно.
Не знаю, как там демон уносил ноги из Кэр-Кадазанга, будучи в теле обычного импа, – нынче ему и в теле человека-то было невыносимо тесно. Тварь, встретившая меня в комнате, бывшей рабочим кабинетом фон Туска, судя по обстановке, оказалась огромной.
Ну, не такой большой, как я, например.
По-другому огромной.
Дагдомар выглядел как самый отвратительный и крупный толстяк, которого мне приходилось видеть. Неохватно гигантский и абсолютно голый – ни клочка ткани на теле, ни волоска на коже. Больше всего он напоминал своего Герцога Бегемота – таким, каким его рисуют на старинных гравюрах, разве что без слоновьей головы и огромного, волочащегося по земле фаллоса. Если последний и имелся, его скрывало необъятное брюхо, раздутое, как у дохлой лошади. На этом брюхе величаво возлежали пласты висячих, почти бабьих сисек, а громоздилось и то и другое на двух мощных тумбообразных ногах. Из плеч почти параллельно земле торчали короткие слабые ручки сплошь в складках жира, точно в оборках.
Венчала все это безобразие маленькая конусообразная голова – тоже голая, без единого волоса. Не было даже бровей и ресниц.
Дери меня Астарот!
Такого упаковать никакого гобелена не хватит. Я снова с тоской подумал о магическом самопале.
Руку бы отдал!
Новую…
– Ты все-таки добрался, Сет! – обрадованным и неожиданно сильным голосом пробасил демон. – Я удивлен. Признаться, я в какой-то момент испугался, что ты сиганешь через забор и будешь таков.
Пока он говорил, я успел захлопнуть двери в кабинет и заклинить их первым, что подвернулось под руку, – стволом бесполезного при сложившихся обстоятельствах «громобоя».
– Ты же самопровозглашенное божество плоти, – с отвращением произнес я, поворачиваясь к Дагдомару. – Неужели нельзя было слепить себе тело получше? Ты недалеко ушел от амебы Мастера.
Вновь вступая в разговор с Пепельным Жрецом, я банально тянул время, не зная пока, как подступиться к тому, что было сердцем легиона.
Дернуть ковер под его ногами и закатать в него? Толку? Мне не вынести эту тушу из поместья, одновременно отбиваясь от прочего роя…
– Пф-ф! – презрительно фыркнул демон. – Мне чужда эстетика человеческого тела. Да и его размеры не подходят, больно тесно.
Последнее не было фигурой речи. Ему и в самом деле приходилось тесно даже в этом омерзительном скопище плоти. Демоническая сущность Дагдомара бурлила внутри, распирая гладкую, лоснящуюся кожу, прокатываясь сверху вниз волнами судороги, прорываясь наружу гноящимися язвами, которые тут же закрывались, чтобы образоваться в новых местах.
С Мастером Плоти было приятнее иметь дело, даже когда он предъявил мне собственную физиономию. Пожалуй, по чувству гадливости, вызываемой одним своим видом, Дагдомар мог тягаться с тем самым риккером из канализации.
– И все же я буду здесь богом, Сет. Ибо силен, а миром смертных всегда правит сила. Iecarimi Quo-a-dahe od I-mica-ol-zododa aaiome!
Терпеть не могу, когда демоны переходят на енохианский. Его звуки ранят слух, как гвоздь, скрежещущий по стеклу.
– Преклонить колени перед тобой, жирная свинья? И не мечтай!
Я расхохотался, одновременно лихорадочно оглядываясь по сторонам в поисках предмета, каким можно было бы воспользоваться в качестве оружия.
Кабинет фон Туска не отличался от убранства прочих комнат – та же мешанина неумело подобранной мебели и несочетающихся предметов утвари. Мещанские замашки фон Туска зашли так далеко, что он даже установил в углу кабинета целую скульптурную композицию, ныне занавешенную большой белой простыней. Благодаря столь замечательному (в данных обстоятельствах) отсутствию вкуса у выскочки из Фронтира добрая четверть предметов здесь выглядела достаточно увесистой, чтобы вбить лысую голову меж плеч и аж до самой безразмерной задницы.
Но что толку?
Демон починит себя уже через мгновение.
Единственным выходом из ситуации было забаррикадироваться внутри и устроить маленький пожар, надеясь, что огонь будет достаточно жарок, чтобы уничтожить существо, которое могло восстанавливать ткани после любых ран и увечий. Правда, для этого придется сгореть вместе с Дагдомаром, а я недавно уже умирал и ни за что не хочу повторить это еще раз.
Да и рой не будет дожидаться развития событий – он вынесет дверь раньше, чем мы сгорим дотла.