Витька Мураш - победитель всех
Шрифт:
— Как покатались? — спросил он Наташу.
— Ой, здорово! — сказала Наташа. — Никогда даже не думала…
— Ты Желудева? — спросил Иван Сергеевич.
— Желудева Наташа.
— На мать очень похожа, — сказал Иван Сергеевич. — Ну, как тебе понравился рулевой?
— Какой рулевой?
— А вот этот, — Иван Сергеевич показал на меня.
— Хороший мальчик, — серьезно сказала Наташа.
Я чуть не взвыл. Я взял лодку без разрешения! Меня могут попереть из лагеря, хотя теперь я совсем уже не
Наташа попрощалась со всеми и ушла.
— Что ж, Мурашов, — сказал Иван Сергеевич, глядя Наташе вслед, — в определенном смысле я тебя понимаю…
За спиной Ивана Сергеевича Батон таращил глаза, дергал себя за волосы, строил плаксивые рожи — показывал мне, что я должен рыдать и просить прощения. Вообще-то я мог бы и попросить. Чужие лодки, да еще моторные, без спросу брать не положено. За это от любого в поселке я получил бы по шее, да еще дома мать меня бы сто лет пилила.
Но я был уверен, что просить бесполезно, особенно если Иван Сергеевич видел мои фокусы у гряды.
— …Но только в определенном, — сказал Иван Сергеевич. — Ты знаешь, что лодка не трактор — на тормоза не нажмешь.
«Знаю, — подумал я, — все я знаю. Знаю даже, что сейчас вы меня напополам словами распилите, а потом выгоните из клуба. Выгоняйте уж лучше сразу».
Но Иван Сергеевич больше ничего не сказал. Он повернулся и ушел с берега.
— Ну, накатался? — сказал Леха. — Рулевой! Фига ты, а не рулевой. Ты соображаешь, что такое гряда?! Ведь ты убить мог девчонку!
Я молчал. Спорить тут было не о чем — подводных камней у гряды хватает.
— Ты соображаешь, что у тебя в руках двадцать пять лошадей?!
И опять все было правильно, и сказать нечего.
— Был бы я не вожатый, дал бы тебе сейчас раза два, чтобы на всю жизнь запомнил.
— И так запомнил, — буркнул я.
— До завтра, — сказал Леха. — А завтра опять начнешь. Это у тебя характер такой, Мурашов, — против всех идти. Всех не победишь, Мурашов.
— Алексей Степанович, — сказал Батон подлым таким голосом, — вы его простите, он больше не будет.
— В том-то и дело, что будет. — Леха повернулся ко мне. — Ну?
— Не буду, — сказал я.
— К мотору не прикасаться!
— Не прикоснусь. Только меня все равно Иван Сергеевич выгонит.
— Он-то не выгонит, — сказал Леха, — для этого теперь штаб имеется. Вот поставить тебя перед ребятами… Ты же у нас победитель всех. Вот тебе про все и вспомнят.
— Не надо, — сказал я. — Лучше сразу выгоняйте.
— Ладно, — сказал Леха, — пока воздержимся. Только учти: чуть что — я против тебя первый проголосую. А что это за девчонку ты катал? Симпатичная девчонка. Твоя, что ли?
Батон захихикал. Рукой до Батона мне было не дотянуться, но ногой я все-таки его достал, и он замолк.
—
ВРАТЬ ТОЖЕ НАДО УМЕТЬ
Первую лодку мы построили за восемь дней.
Евдокимыч сказал, что он пальцем не шевельнет; мы все должны делать сами, а он будет только руководить. Но утерпеть он не мог, все время бегал от одного к другому, выхватывал инструменты, кричал, что мы безрукие и лучше он все сделает сам.
Сто раз на дню он говорил, что не может видеть, как мы переводим материал, что плюнет сейчас на все и уйдет. Но мы к этому привыкли. Так же он кричал на уроках столярного дела.
Мы с Колькой обстругивали доски рубанком. Еще двое ребят делали с Евдокимычем каркас лодки. Девчонки чинили старые пробковые спасательные нагрудники.
Иван Сергеевич и Леха привезли из Приморска кучу всякого барахла: брезент, веревки, канаты, блоки, старую парусину, два спасательных круга. Все это надо было разобрать, почистить, покрасить.
Мы приходили на берег с утра и уходили вечером.
Те, кому не было работы на берегу, рыскали по поселку — высматривали, где можно поживиться материалом. Тут здорово поработал Батон. У него просто чутье какое-то на всякий мусор. Ну, конечно, мусор — это в совхозе так называется, а для нас это были очень полезные вещи.
Например, ломали старый сарай: зацепили тросом, дернули трактором. Доски бы сожгли, а Батон тут как тут. Из этого сарая набрали досок для настилки причала.
Возле гаражей валялись старые покрышки. Батон первым сообразил, что их можно развесить по бокам причала, чтобы лодки не терлись о сваи.
Батон так старался, что даже перестарался.
Один раз он принес маленький двухлапый якорь. Все удивились, откуда он его выкопал, потому что якорь был почти новый.
— Секрет, — сказал Батон. — Тайна двух океанов.
Тайна раскрылась на другой день.
В обеденный перерыв пришел дядя Костя. Он молча обошел вокруг палаток, отыскал якорь, присел на него и закурил. Уходить он как будто не собирался. Мы послали Умника в поселок предупредить Батона. Но Батон явился совсем с другой стороны. Он пришел по берегу и приволок здоровенный красный буй.
Я побежал к нему навстречу, но было уже поздно. Дядя Костя вышел из-за палатки.
— Иди сюда, — сказал он.
— А зачем? — спросил Батон.
Все бросили работу и смотрели на них.
— Иди, иди.
Батон подошел, заранее втянув голову в плечи. Дядя Костя врезал ему по шее.
— Тогда оставь якорь, — быстро сказал Батон.
Дядя Костя взвалил якорь на плечо и зашагал к дому.
— Ты же его бесплатно на дне нашел! — заорал Батон.
Дядя Костя даже не обернулся.