Витпанк
Шрифт:
Содрогаюсь при мысли о том, что они будут делать, когда родится ребенок.
Кори Доктороу и Майкл Скит
Я люблю Пари
Жизнь в Веселом Пари била ключом, когда либертинцы мобилизовали трастафара. Что до меня, то я должен был это предвидеть. В конце концов, ведь именно этим я и занимаюсь.
Я был СП, Старожилом Пари — еще до того, как коммунары возвели свои баррикады и даже до того, как трастафара сделали «Boul’Disney» [17] своей «зоной охлаждения»: поскрипывающим от
17
Здесь — «Диснеевский бульвар». — Примеч. пер.
18
Булонский лес. — Примеч. ред.
Normalement [19] в такое время, когда в клубе «Диалтон» случилась облава, я уже нахожусь в своей постели. Но в тот вечер я развлекал Сисси — свою кузину, которая приехала из Торонто с намерением весело провести уик-энд. Сисси захотелось взглянуть на знаменитый «Диалтон» — и вот мы, разодетые в пух и прах (я в мятом белом костюме и продуманно потертых хайкингах, Сисси в наимоднейшем лакотканевом платье, хлорвиниловом жакете-болеро и круглой шляпе-котелке с пером), не спеша двинулись по вымощенным эпоксидной плиткой улицам, направляясь к «Диалтону».
19
Обычно, как правило (фр.).
Я старался как мог: я провел Сисси мимо памятных изрытых воронками arrondissements [20] ; под гулкими мостами через Сену, где звуки отдаленной стрельбы рикошетом отражались от кафеля, свистя над нашими головами; мимо вечного огня, пылающего в разбитой витрине головного магазина «Бюргер Кинг»; и в конце концов привел к «Диалтону».
Вышибалой в тот вечер был Толстяк Эдди. Я украдкой сделал ему знак бровями, указывая на Сисси, и он уловил намек.
20
Районов города (фр.).
— О, мистер Розен, — приветствовал он меня, раздвигая толпу мясистой рукой, — какое неожиданное удовольствие! Как вы поживаете?
Глаза Сисси засияли, как огни на новогодней елке, и она крепче сжала мой локоть.
— Да сами знаете, Эдуард — все по-прежнему, как всегда. С каждым днем становлюсь немножко беднее, немножко старше, немножко уродливее… Живу помаленьку.
Толстяк Эдди улыбнулся улыбкой Будды, отметая мои слова экспансивным взмахом руки.
— Вы с возрастом только хорошеете, мой друг! Здесь Пари, monsieur, а мы глубоко чтим наших стареющих политических деятелей. Но скажите, пожалуйста, кто эта хорошенькая молодая девушка, которую вы привели с собой?
— Сисси Блэк — Эдуард Морено. Сисси — моя кузина, она здесь ненадолго.
Толстяк Эдди взял руку Сисси в свою мясистую лапу и изобразил над ней поцелуй.
— Весьма польщен, mademoiselle. Если есть что-то, что мы можем сделать для вас здесь, в клубе «Диалтон» — все, что угодно, — просите не стесняясь.
Сисси, залитая ослепительным неоновым
21
Чернь, простонародье (фр.).
— Рада познакомиться, Эдуард, — выговорила она после небольшой заминки и поцеловала его в обе щеки. Так обычно делают трастафара; очевидно, она просто видела такое где-нибудь по телевизору — но тем не менее храбро проделала все это, встав на цыпочки. Жест совершенно не в стиле Толстяка Эдди; но он — настоящий профи и принял это соответственно.
Он открыл дверь и взмахом руки замел ее внутрь. Я немного задержался.
— Спасибо, Эдди. Я ваш должник.
— Вы не думаете, что я немного хватил через край? — спросил он, стирая помаду со щек гигиенической салфеткой. Я пожал плечами.
— Бывает! Однако Сисси действительно производит впечатление.
— Не то, что мы, э?
— Да уж, не то, что мы.
Я встретился с Эдди, когда он играл на Монмартре в домино с пятью fr`eres [22] и выигрывал. Все могло закончиться весьма плачевно — но к счастью, я знал командира этих fr`eres и замял дело, а потом взял Эдди с собой и в стельку напоил его ouzo [23] в одном знакомом мне греческом ресторане. С тех пор он всегда стоял за меня горой.
22
Братьями (фр.).
23
Узо, анисовый ликер (фр.).
— Сегодня все спокойно?
— Много мундиров, но ничего особенного. Желаю хорошо повеселиться!
Я прошел внутрь и остановился на пороге, закуривая вонючую «житан», чтобы хоть как-то отгородиться от облака парфюмерии. Сисси нервно ожидала меня у входа, глядя вокруг во все глаза и одновременно стараясь не показать этого. Подростки, разодетые в трастафарианские тряпки и обвешанные примочками, выделывались как могли, шаркая своими фирменными вязаными туфлями и опрокидывая между двумя танцами дурацкие коктейли.
— Ну, что ты думаешь? — прокричал я ей в ухо.
— Ли, да здесь просто суперклево! — крикнула она в ответ.
— Хочешь выпить?
— Давай!
У бармена уже был готов для меня «манхэттен». Я поднял два пальца, и он быстро соорудил для Сисси второй — с вишенкой. Я развернул несколько ринггитов [24] и протянул ему через стойку. Он быстро сверился с тикером курсов валют под стойкой и с грохотом высыпал мне на сдачу пригоршню коммунарских франков. Я подвинул их обратно к нему — кому могли понадобиться игрушечные деньги?
24
Ринггит — национальная валюта Малайзии; равен 100 сенам. — Примеч. пер.
Я провел Сисси мимо пары каменнолицых fr`eres к пустующему отделению возле задней стены, взял у нее жакет и положил на скамейку рядом с собой. Она отпила свой «манхэттен» и сделала гримаску. Это хорошо. Если я и дальше буду снабжать ее выпивкой, которая ей не нравится, она не сможет накачаться настолько, чтобы мне пришлось выносить ее отсюда на руках.
— Здесь просто восхитительно! — прокричала она.
— Тебе нравится?
— Конечно! О, я не могу поверить, что я действительно здесь! Боже мой, Ли, ты лучше всех!