Витя Коробков - пионер, партизан
Шрифт:
Славка долго выбирает камешек, примеряется, наконец, широко расставив ноги, далеко относит руку и пускает голыш.
— На один меньше, — торжествует Витя. — А все-таки хочется художником быть, — говорит он мечтательно. — Сколько хороших картин можно нарисовать! Я недавно читал в «Пионерской правде», как ребята спасли поезд. Теперь все думаю: изобразить бы это на картине.
Шурик оделся, ему надоело молчать, и он решает вступить в разговор.
— А вчера, — хвастает он, все еще постукивая зубами, — у нас
Шурик широко раскрывает сияющие, как две звездочки, глаза:
— Вот Чапаев воевал! Впереди всех, саблей — туда, сюда. Так и рубит, так и рубит.
Он машет руками, трясет головой, потешно выкидывает ноги. Вся его маленькая фигурка в движении.
— Вот это дело! — вскакивает Славка. — Я, ребята, военным буду. Летчиком или танкистом. Брат у меня в армии, и я пойду. Уж от меня, враг, не жди спуску, — самоуверенно заявляет он. — Крепко воевать буду. Как наши на Халхин-Голе. Дым, снаряды, бомбы! Стреляют — жуть. А ты идешь с винтовкой в руке и бьешь, и бьешь!
— Военным! — подхватывает Витя. — Я, может, тоже буду военным. Мне, знаешь, Славка, так хочется совершить подвиг! Спасти знамя или одному долго-долго драться против врагов. А они наседают, кровь из ран хлещет, силы уже оставляют, и вдруг помощь подходит. Командир обнимает и говорит: «Молодец, Виктор!» Ну, не Виктор, а товарищ Коробков. «Молодец, говорит, товарищ Коробков! От лица службы тебе благодарность».
— Ага, — с готовностью соглашается Славка. — За геройство обязательно награда полагается. Попомни, Витька, мое слово: будет война, я в армию пойду. Это уже точно.
— Так тебя и взяли. Держи карман шире, — вмешивается Шурик. Ему обидно, что мальчики снова забыли о нем.
— Уж не тебя ли возьмут?
— Ну и не тебя.
— А в «Чапаеве» мальчишку взяли?
Но Шурик не сдается:
— Взяли да на кухню послали, картошку чистить!
— Ну, сперва на кухню, — не уступает Славка. — А потом, когда бой начнется, можно удрать на передовую.
Спор разгорается. Витя собирается принять в нем участие, но в это время другое событие отвлекает его внимание. С соседнего пляжа доносится истошный крик. Там плотный, коренастый паренек повалил какого-то мальчонку, прижал его коленом к земле и дерет за уши. Малыш охрип от крика.
Витя стремительно поднялся и бросился к драчунам.
— Ты что? За что ты его? — коршуном налетел он на большого. Тот отпустил мальчишку.
— А тебе чего? Пусть не лезет. Чего он «рыжиком» дразнится!
Витя посмотрел на парня. Волосы у неге были огненно-красные, круглое лицо с чуть приплюснутым носом в крупных рыжих веснушках.
— Так ты же и правда рыжий, — вырвалось у него.
Паренек метнул на Витю сердитый взгляд:
— Оплеухи захотел? Долго ждать не придется!
— Ну, ну! — не испугался Витя. — Ударь, попробуй!
— И вдарю, —
Он подскочил к Вите, подставил ему подножку и занес руку, чтобы резким движением свалить с ног. Витя пригнулся и рыжий, потеряв равновесие, полетел на песок. Витя схватил его руку и подвернул за спину. Буян уже не мог подняться.
— Будешь еще маленьких бить?
— Буду.
— Ах, будешь! — Витя заломил рыжему руку. Тот взвыл от боли и сердито прошипел:
— Пу-с-ти, не буду. Да пусти же!
Витя отпустил. Рыжий вскочил и со всех ног побежал к городу. На взгорье он остановился и погрозил кулаком:
— Погоди! Еще встретимся! Я те дам руки ломать.
— Ладно, ладно, после драки кулаками не машут! — крикнул в ответ Витя.
События разворачивались так быстро, что, когда прибежали Славка с Шуриком, все было кончено.
— Здорово ты его! — поздравил победителя Славка.
— А чего он маленьких обижает… — будто оправдываясь, сказал Витя. Ему было неловко, что он подрался на пляже, на виду у всех. Но должен же был кто-то заступиться за малыша!
ЗА ПРАВДУ И ПОДРАТЬСЯ МОЖНО
Кончились каникулы. Прозвенел первый звонок. За лето ребята отвыкли от школьных порядков, и за партами еще не утихла возня, когда в класс вошла учительница. Следом за ней шел мальчик с тугим портфелем в руке. Тридцать пар с интересом уставились на него, а Витя так и обмер: это был тот самый «рыжик», с которым они подрались на пляже.
— Дети, — сказала учительница. — В нашем классе новый ученик. Его зовут Вася Марков. Не обижайте его. Дружите с ним так же, как дружите между собой.
Она обвела класс глазами:
— Где же мы его посадим? Витя, ты один сидишь?
— Это временно, — сказал Витя. — Слава Ручкин уехал на два дня в деревню, у него дедушка заболел.
— Ну вот, пока и посадим новичка с тобой.
Марков, который до этого молча стоял около учительницы и, стараясь казаться безразличным, внимательно разглядывал класс, встрепенулся и вызывающе тряхнул рыжей шевелюрой.
— Нет, — сказал он. — Я не хочу. Я лучше вот здесь сяду.
И он быстро прошел к задней парте и сел рядом с Мирхановым.
По классу пронесся смешок. Аркашку Мирханова не любили: ему ничего не стоило солгать, наговорить на товарища. Однажды он списал у сидевшего с ним на одной парте Пети Смирнова задачу. Учительница заметила, что задача решена одинаково, с одной и той же ошибкой, и спросила, кто у кого подглядывал. Мирханов клялся, что он решал задачу сам, а Петя будто бы все время «запускал глаза» в его тетрадь.
В другой раз Аркашка на перемене бросил в кого-то из ребят пеналом и разбил окно. Когда стали искать виноватого, Мирханов свалил все на старших школьников, игравших во дворе в волейбол.