Витязь
Шрифт:
– Как звать тебя, красна девица? Какого ты роду-племени?
– Сигурни зовусь я. Отец мой – Первый из Жрецов-воинов святилища Богумира. Он родом из Афин. Мать моя – из рода Хьялмара Железной Рубахи. Он был конунгом.
Ольбард кивнул:
– Слышал о нем. Великий воин. А ты, Сигурни, значит, из того храма, что ограбил рыжебородый Стурри. И ограбил он ни много ни мало – сам Храм Богумира. Почему ты защищаешь своего врага? Что тебе в нем?
Глаза девушки широко раскрылись. Она смотрела прямо на Ольбарда и как бы сквозь него, словно окунулась в прошлое. Голос Сигурни вдруг зазвенел, и всем показалось, что янтарным сиянием оделись ее тело и платье.
– Да,
– Ну и дурак! – крикнул кто-то из задних рядов. – Такую красу да застать бы в лесу!
Сигурни пошатнулась словно от удара. Румянец залил ее щеки. Зеленые очи наполнились гневом. Она хотела что-то сказать, но Ольбард опередил ее. Он медленно обернулся через плечо, и балагур умолк, словно пораженный молнией.
– Так поэтому ты хочешь, чтобы я оставил его в живых? Или есть другая причина?
Девушка некоторое время молчала, но ответ удивил даже князя.
– Случилось так, что я полюбила своего Врага. Он тоже любит меня. Если хочешь убить его – убей и меня!
«Быть может, об этом когда-нибудь сложат сказку, – Ольбард покачал головой. – Что ж, хорошо…»
– Вы оба останетесь живы. Но здесь нет лишних людей. Что ты умеешь делать?
Сигурни облегченно улыбнулась:
– Я умею лечить раненых.
– Что ж, лечи! – сказал князь и отвернулся к реке. Стурлаугова «Рысь» уже исчезла за мысом, и лучники прекратили пускать запоздалые стрелы. На лугу то тут, то там виднелись мертвые тела и сломанное оружие. Особенно много их было у входа в зимовье. Рядом звякнул доспех. Храбр смотрел на реку.
– Догоним их, князь? Далеко не уйдут – их мало на веслах…
– Нет! Они потеряли больше людей, но и мы – слишком много. Если пойдем в погоню – раненые станут умирать. Умрут и те, кто здесь бы выжил… Поэтому пусть урмане бегут. А следующей весной на четырех лодьях мы навестим Стурри Трудолюбивого… Отправь людей рубить лес – будем хоронить павших.
Часть вторая
Воин
Глава 1
Видения
На солнечной поляночке…
Бомбардировщики идут колонной звеньев. Двенадцать машин – четыре звена по три самолета.
Август сорок первого. Двадцать третье число. Авиация Северного Флота направляется бомбить Киркенес. Эскадрилья Савинова обеспечивает прикрытие бомберов на пути следования и подавление немецких зениток…
У фрицев посты предупреждения работали хорошо. Еще на подходе к цели строй бомбардировщиков атаковали «мессеры». Дело могло закончиться плохо, но Савинов загодя эшелонировал свою эскадрилью по высоте. Пара Челомея прикрывала бомберов снизу, Сашка со своим ведомым шел рядом с бомбардировщиками с небольшим превышением, а пара Косталевского забралась на три с половиной тысячи метров. Солнце светило вовсю – плохой погоды, неделю прижимавшей авиацию к земле, как не бывало. «Мессеры» не преминули этим воспользоваться. Зашли со стороны солнца и спикировали на ведущий ДБ-3. Пару Косталевского они не заметили.
Тот тут же наказал их. Его МиГ в пикировании настиг фашистов и один «Мессершмитт» закувыркался к земле. Ведущий не заметил потери и продолжил атаку, но строй
Потом было еще несколько атак. Самолет Челомея получил повреждения, и ему пришлось возвращаться. Их осталось пятеро, но цель была уже внизу и бомбардировщики легли на боевой курс. Земля плевалась в них огнем. Разноцветные трассы эрликонов [50] тянулись к самолетам, как щупальца невиданного спрута. Черные шапки разрывов заполнили небо. Истребители бросились в этот ад. Зенитки словно обезумели. Их огонь все усиливался. Казалось чудом, что бомберы еще все целы и продолжают спокойно вываливать свой смертоносный груз прямо на заводские цеха. На земле бушевало пламя.
50
Эрликон – в данном случае малокалиберная зенитная автоматическая пушка.
Самолет Савинова проскочил сквозь хвост густого дыма, поднимающийся от горящей топливной цистерны, застрявшей на подъездных путях, и Сашка увидел зенитную батарею. Орудия стояли прямо на разгрузочной платформе. Он нажал на кнопку, и дымные струи эрэсов [51] , рванувшихся из-под крыльев, заставили его «ишачок» содрогнуться. На платформе образовался маленький вулкан. Сашка всадил туда для полной уверенности пару очередей из пушек и взял ручку управления немного на себя. Под ним пронеслась развороченная платформа и крыши складов. Оттуда яростно палили из всего, что стреляет, наверное даже из пистолетов. Он оглянулся назад. Ага, Макеев как привязанный следует за ним. Его эрэсы ударили по складам. Молодец, лейтенант!
51
Эрэс – разговорное от аббревиатуры «РС» – реактивный снаряд.
Мимо замелькали трассы. Савинов взглянул вперед и обмер. Склады закончились. Впереди маячило здание заводоуправления, с крыши которого вел огонь еще один эрликон. Самолет дернулся. В кабине запахло дымом. Вихрем промчавшись над злополучной зениткой, Сашка заложил вираж и, выполнив противозенитный маневр, вышел из зоны огня. В висках стучала кровь. Проклятье! Чертовы фрицы! Он еще раз оглянулся. Хорошо, Макеев здесь. Запах дыма усилился. Мотор чихнул и стал работать с перебоями.
Ведомый пристроился рядом. Сашка увидел его встревоженное лицо в проеме кабины. Жестом показал, мол, «все нормально, справлюсь, иди на прикрытие бомберов». Те уже легли на обратный курс. Макеев помотал головой и указал рукой на капот Сашкиной машины. Тот высунул голову из кабины и увидел язычки пламени, снизу вырывающиеся из-под капота. Приехали!
Горю, такую мать! Если огонь доберется до баков с топливом – хана! Прыгать – нет высоты, да и внизу фрицы. Городские кварталы остались позади, и Сашка решил до последнего тянуть к линии фронта, а потом идти на вынужденную посадку. Самолет Макеева с белой семеркой на руле поворота медленно летел рядом. Летчик вовсю вертел головой, следя за воздухом. Опекал.