Вивальди

Боккарди Вирджилио

— Хотя падре болен, нам придётся всё же идти одним, — сказал Джован Баттиста, успокаивая расстроенную Камиллу. Втроём они отправились на Сан-Марко. В церкви Сан-Джеминьяно их поджидал настоятель дон Кавалли. После чтения нескольких молитв на латыни он объявил, что отныне Антонио становится прислужником, в обязанности которого входит открывание и закрывание дверей храма, а также в нужный момент позвякивание колокольчиком в ходе службы. Пока это немного, но уже первый и столь необходимый шаг к намеченной цели. Затем дон Кавалли добавил, что мальчик должен каждое утро являться в церковь и приносить из дома еду. Антонио предстояло провести здесь несколько месяцев, прежде чем он сможет перейти на послушание в другую церковь для получения очередного духовного звания.

Пока всё складывалось очень удачно для мальчика. По причине слабого здоровья

его не упрятали в семинарию. Он мог проходить послушание, сколь бы обременительным оно ни было, живя дома в кругу семьи и отдавая всё оставшееся время своей скрипке. Несмотря на приносимый с собой каждое утро кулёк с рыбой и полентой ^[9] или с чем-нибудь ещё, после нескольких часов, проведённых в Сан-Джеминьяно, он поспешал домой, подгоняемый волчьим аппетитом.

— Церковь ему явно на пользу, и он ест за троих, — шутила Камилла, видя, как сын за ужином уплетает за обе щеки.

9

Типичное венецианское блюдо — каша из кукурузной муки с вяленой рыбой. (прим. перев.).

К сожалению, дела в семье шли со скрипом. Прокормить семь ртов было нелегко. А тут ещё непредвиденные расходы — похороны в складчину всем приходом священника дона Франческо, которого подагра доконала и вогнала в гроб. Вдобавок надо побеспокоиться и о новой рясе для Антонио. Вместе с двумя коллегами из оркестра Джован Баттиста направил в правительственную канцелярию просьбу о повышении годового жалованья «за долголетний примерный труд». Наконец пришёл ответ о принятом решении повысить жалованье до 25 дукатов в год. Эта прибавка вместе с доходами от цирюльни позволяла лишь сводить концы с концами.

Но тут ещё плодовитая Камилла снова оказалась на сносях. В отличие от многих своих коллег Джован Баттиста никогда не практиковал подпольную хирургию. В таких деликатных случаях он предпочитал обращаться к повитухе или знакомому лекарю, хотя их услуги били по карману. К тому же и лекарства для Антонио, без которых он не мог существовать, обходились в копеечку. Как бы там ни было, а повитуху Маргариту давно можно было считать чуть ли не членом семьи. Её то и дело вызывали во время схваток, а те оказывались то преждевременными, то запоздалыми. Маргарита Веронезе была на хорошем счету в городе. После двухгодичных курсов анатомии и акушерской практики она выдержала экзамен в Коллегии приоров медицины. В очередной раз будучи вызванной на дом к Вивальди, она заявила:

— Учтите и зарубите себе на носу — у дерева, дающего много завязи, плоды обычно оказываются недоразвитыми.

Здоровье Камиллы вызывало у неё беспокойство, ибо частые роды вконец её истощили. Несмотря на советы повитухи, Камилла предпочитала кормить грудью, хотя по распоряжению властей в городе содержались четыре молочные фермы для многодетных матерей с малым достатком.

Под вечер 12 сентября 1694 года у Камиллы начались схватки. Дома оказалась только Чечилия, которая стремглав побежала за повитухой. Когда Джован Баттиста вернулся к ужину домой после репетиции на Сан-Марко, он нашёл на кровати под боком у Камиллы попискивающую девочку. Решено было дать ей имя Джеролама Микьела.

Вскоре в церкви Сан-Джованни ин Брагора было отмечено двойное событие: крещение новорождённой и переход Антонио на вторую ступень церковного послушания в звании lettore —чтеца. Он уже приступил к своим новым обязанностям в церкви Сан-Джованни ин Олео.

— А что означает название Сан-Джованни ин Олео? — спросила Камилла, обратясь за разъяснением к сыну. Для Антонио такое название церкви было также непонятным. Ясность внёс настоятель, объяснив, что во времена правления императора Домициана святой мученик Джованни принял смерть, будучи брошен палачами в котёл с кипящим маслом ( oleo). На одной из картин в церкви запечатлена сцена мученичества святого. Но Антонио интересовали не картины в церкви, а орган, который, к его великому сожалению, вконец был расстроен, так как к нему прикасались все кому не лень. Старый настоятель относился по-доброму к рыжему новичку и не был столь требователен и придирчив, как привередливый падре Кавалли из Сан-Джеминьяно на Сан-Марко.

Повитуха как в воду глядела

со своими присказками. Действительно, два последних ребёнка были тщедушны, росли еле-еле. Изеппо Санто и Джеролама Микьела явно «не удались», как считала знающая Маргарита, не в пример крепышам Бонавентуре и Франческо, которые росли как на дрожжах и выглядели бодливыми бычками. А вот четырёхлетний Изеппо ни за что не хотел играть, и его силком приходилось выпроваживать на свежий воздух. Он любил сидеть в плетёном креслице в кухне, не спуская глаз с матери и старших сестёр, возившихся у плиты. Малыш мог часами перекладывать из одной руки в другую раскрашенные деревянные шарики, подаренные ко дню рождения сестрой Дзанеттой. Глядя на него, Джован Баттиста был обеспокоен вялостью сына и его отсутствующим взглядом. Он решил пригласить врача Санторини, который считался светилом среди эскулапов Венеции. Прописав пару снадобий и особый декокт, врач успокоил родителя, заявив:

— Наберитесь терпения. Со временем природа возьмёт своё. Medicus curat natura sanat— лекарства лечат, а природа одаривает здоровьем.

Но лекарства не возымели действия. В конце января вспышка оспы скосила мальчика, а дня через три вслед за ним ушла в мир иной и малышка Джеролама Микьела. Смерть двух невинных созданий глубоко опечалила родителей. В доме образовалась тягостная пустота, притихли и другие дети, а Камилла слегла с горя. Пришлось к ней снова вызывать Санторини, который констатировал болезнь сердца и прописал постельный режим.

Антонио был уже на третьей ступени церковного послушания ad exorcistatum,то есть в звании изгоняющего оглашенных. Выглядел он подавленным и часто уединялся, чтобы помолиться в тиши. Особенно горевала Дзанетта, любившая возиться с двумя малышами. Шёл 1696 год.

Как и во многих венецианских церквях, в Сан-Джованни ин Брагора имелась особая мраморная плита, называемая area anzoleti— гробница ангелов, для почивших малолеток. На ней одно за другим были высечены имена Изеппо Санто и Джероламы Микьелы Вивальди.

В регистре церкви Сан-Джованни ин Олео 12 сентября появилась запись о том, что Антонио Вивальди переведён на последнюю, четвёртую ступень послушания в звании accolito,дающую ему право прислуживать у алтаря священнику и входить в свиту сопровождения епископа. Все четыре ступени непростого испытания прошли для подростка спокойно и без срывов, ибо его вступление на стезю служения церкви было вполне осознанным шагом, на который его сподвигнул покойный дон Франческо, веривший, что из даровитого мальчика получится хороший пастырь. Кроме того, обучившись игре на скрипке, всегда можно найти себе место в одном из сиротских приютов. Уже под Рождество Антонио получил приглашение на разовое выступление в составе оркестра Сан-Марко. Разумеется, в том заслуга отца, ведь Джован Баттиста считался одним из лучших скрипачей Венеции. А теперь в сыне он обрёл достойного ученика, блестяще проявившего себя исполнением сложных произведений. В те годы в Венеции и Риме были изданы сонаты Арканджело Корелли. На скромные сбережения Антонио купил ноты и принялся оттачивать мастерство. Среди музыкантов Корелли считался королём искусства композиции, сумевшим вдохнуть в трио-сонату ^[10] новое звучание и полностью раскрыть заложенные в скрипке возможности, её поразительную певучесть. Антонио понял, что это именно тот путь, которому надлежит ему следовать не только как исполнителю, но и как автору собственных сочинений, а таковые у него были, но их он пока боялся показывать отцу.

10

Трио-соната — инструментальный ансамбль, включающий три партии: два равноправных голоса с basso continue,который мог состоять от одного до нескольких низких голосов и мыслился по системе генерал-баса. Трио-сонаты делились на два типа: sonata da cheisa(исполнявшаяся в церкви) и sonata da camera(светская). Последняя более всего походила на танцевальную сюиту. Период расцвета трио-сонаты — вторая половина XVII — начало XVIII века. (прим. перев.).