Вижу цель. Записки командора
Шрифт:
Дальше дошёл черёд и до нас, испытателей.
Хлопот с первенцем было, конечно, много. Нельзя забывать, что речь идёт о самом первом опытном образце, собранном на ВАЗе. Для начала никак не хотели включаться передачи. Надо пояснить, что двигатель располагался поперёк, поэтому привод переключения передач был впервые выполнен дистанционным. Посему и получился достаточно сложным, да ещё с массой упругих элементов. Конструкторы, правда, именовали их демпфирующими, но от этого привод не становился ни жёстче, ни чётче.
С ним мы провозились около месяца, выбрасывая лишние упругости и
Но в итоге передачи стали худо-бедно включаться. Во всяком случае, можно было выезжать на дорогу. Раньше, разумеется, об этом и речи быть не могло.
И тут – другая беда. Стали ломаться центрирующие пальцы сдвоенных карданных шарниров на приводах передних колёс (о шарнирах равных угловых скоростей ШРУС тогда и мечтать не приходилось). Запомнилось, что ломались они практически каждый день, а Барановский только разводил руками:
— Ну, не должен он никак ломаться! Нет в этой зоне никаких изгибающих усилий!
Были там всё-таки усилия или нет, установить так и не удалось. Заниматься тензометрированием было тогда никак невозможно по причине полного отсутствия какой-либо аппаратуры.
Так и ездили, ежедневно меняя пальцы. Затем изготовили опытную их партию с улучшенной термообработкой и стало полегче.
Отказался работать и тросовый привод спидометра. Причём – напрочь. Трасса его прокладки была довольно сложной и извилистой, с несколькими довольно крутыми перегибами. Здесь пришлось применить кардинальную меру.
Справа под панелью приборов установили дополнительную комбинацию 2101. И к ней через специальное отверстие в щитке передка подвели стандартный вазовский трос спидометра, причём по кратчайшей трассе, без перегибов. Примитивно, но надёжно. Так с ним и проездили до самого конца испытаний.
Надо сказать, что окрестили эту машину незамедлительно. Как только мы увидели её в первый раз в экспериментальном цехе на колёсах, [38] которые за неимением лучшего были "жигулёвскими", т. е. для этого автомобиля явно переразмеренными, у нас с водителем Юрой Корниловым сразу как-то вырвалось:
38
Это не означает, что до этого мы, испытатели, в цехе не были – когда началась сборка, мы оттуда и не выходили. Речь идёт о моменте, когда машину поставили на колёса.
— Ну и Чебурашка!
Ничем иным нельзя было назвать это крохотное создание на огромных колёсах!
Январь 1972 года. Первый опытный образец Э1101 ("чебурашка").
Один из первых выездов за пределы завода (В. Гришин, автор и Ю. Корнилов).
Ну, чем не "чебурашка"? Крохотная машинёшка на огромных 01-х колёсах.
Об
Панель приборов Э1101, оборудованная дополнительной аппаратурой. Слева направо: тахометр, манометр системы охлаждения (помните тот бачок-гранату?), электротермометр и дополнительный щиток приборов.
Главные беды ждали нас впереди. Как только устранили все "детские болезни", началась интенсивная работа на дороге.
Поскольку надёжность первого образца оставляла желать лучшего, то иметь дело с ним тогда можно было только на обводном шоссе – единственном, имевшем две раздельные полосы движения.
На узкой и до предела загруженной Самарской (тогда Куйбышевской) магистрали работать с опытной машиной, когда всё может случиться, было очень опасно.
Так и ездили взад-вперёд, около 20 км в один конец. И вот тут-то оказалось, что загазованность в салоне превышает все мыслимые и немыслимые нормы. Помню, как Юра Корнилов и инженер Володя Гришин, отъездив смену, вываливались из машины буквально зелёными.
Чего мы только не делали! И залепляли мастикой все дыры в щитке передка. Их было и так предостаточно, да ещё и дополнительные пришлось провертеть (о чём уже упоминалось). И заклеивали липкой лентой весь проём задней двери. Ничего не помогало. Очевидно, подсос шёл отовсюду. Так и ездили всю зиму с открытыми форточками, а то и окнами.
Да и по двигателю, который был полностью оригинальным, забот хватало. В частности, за смену он "съедал" уровень масла (в основном, из-за всевозможных течей) и через некоторое время покрывался толстым слоем, состоящим из масла и грязи – только и успевали его периодически отмывать.
И расход топлива оказался запредельным. Но двигатель всё же работал, что для первого раза было совсем неплохо.
Дорожные испытания опытных образцов, когда всякое может случиться, можно было в то время проводить только на обводной дороге. Лишь она имела по две полосы в каждом направлении.
Но это всё – по части технических неполадок, к которым испытатели давно привыкли, такая уж работа.
Надо было ответить на главный вопрос – что же за машина всё-таки в итоге получилась?
Были оперативно закуплены ФИАТ-127 и ФИАТ-128, которые и стали объектами сравнения.
Автомобили-аналоги, закупленные для сравнения с Э1101: ФИАТ-127 (вверху) и ФИАТ-128.
Конечно, тягаться с ними нашей Чебурашке было трудно.
Да и сравнение это изначально было не совсем корректным. Оба ФИАТа – доведенные серийные машины, продававшиеся к тому времени по всему белу свету. Э1101 – первый опытный образец. Первая полностью самостоятельная вазовская разработка (никаких итальянцев здесь и в помине не было!).