Визит – 14
Шрифт:
…Мы вновь встречаемся в Ставке. Я и Вилли. Но в этот раз я избегаю смотреть ему в глаза. Впервые мы чуть не разругались, но… Кайзер чувствует вину, и потому больше молчит, выслушивая наших стратегов. Брусилов и Гинденбург. Они докладывают о разработке десантной операции на Британских островах. Я задаю вопросы, выслушиваю ответы. Кайзер уточняет сроки операции, затем неожиданно поворачивается ко мне и спрашивает:
– А СТОИТ ли нам это делать?
Вначале я не понимаю, и глупо переспрашиваю:
– Ты о чём?
– Стоит ли нам штурмовать Британию? Генерал, доложите о предполагаемых потерях?
Брусилов вытягивается и отвечает:
– По нашим данным, мы можем потерять до половины войск
Я начинаю соображать:
– Ты что-то придумал? Или просто хочешь заключить мир?
– Мир?! НИКАКОГО МИРА!
Он в бешенстве. Вильгельма просто трясёт, и скорее делаю знак генералам удалиться. Кайзер вскакивает и начинает расхаживать по комнате, непрерывно куря одну сигарету за другой.
– Мир? Да ни за что! Я им и Севастополь припомню, и болгарскую войну! Я этих скотов из Сити…
– Успокойся. Чего ты задумал?
– Чего? Мои орлы из гестапо докладывают, что на них вышли ребятишки из ирландского освободительного движения.
– Так… И что дальше?
– Ты стал тугодумом? С нашей стороны нужно подкинуть им старого французского оружия и патронов. Ну, может пару миллионов золотом. Готов, кстати, дать. И естественно – заблокировать побережье.
– Это мы уже сделали.
– Да. Смотри – Ирландия откалывается. Шотландии можно пообещать и независимость, и автономию. Так что, тоже есть вариант оторвать их от Метрополии. Сунем пару снайперов в Лондон. Они королевскую династию выбьют подчистую. ЧТО начнётся в королевстве?
– Бедлам.
– Останется только подождать. У нас другая проблема – наш доблестный царственный брат Франц-Иосиф хочет открыть фронт итальянцам.
Я холодею:
– Ты в своём уме?!
– Я получил доклад от принца Гогенлоэ. Он, прямо так скажем, это не одобряет. Я вначале думал, что это провокация с его стороны, но… Доказательства железобетонные…
Мы переглядываемся, затем я бурчу:
– Зря ты так с французами…
– Прости, тут дело ЧЕСТИ семьи Кайзера! Они посмели вылить помои на ЕЁ могилу…
И хотя в действительности Донна покоится к фамильной усыпальнице Гогенцоллернов, но всё обстоит действительно так. Эти дерьмократы совершили кощунство, забыв древнюю пословицу: о мёртвых – либо ничего, либо хорошо. Впрочем, в нашей реальности и в наше время этот принцип давно забыт и является поводом для насмешек. Каждый спешит лягнуть умерших вождей. Покакать на могилу Великих, и превознести ничтожеств и преступников перед собственным народом. Впрочем, народ для НИХ СОБСТВЕННЫМ не является. Если знаменитый актёр в очередном шоу, на вопрос ведущей, почему он решил исполнить песню времён Великой Отечественной Войны, ответил, что в ЭТОЙ стране… Именно – в ЭТОЙ, а не в МОЕЙ… Причём пел он, вырядившись в какое то подобие мундира непонятно какой страны, но по покрою его 'псевдокитель' напоминал английский френч… Вилли вновь хмурит лоб.
– Это будет уроком для тех, кто посмеет что-либо подобное вякнуть. Да и думаю, что многие предпочтут теперь по быстрому сдаться в плен, вместо того, чтобы слушать приказы командиров. Но с Францем НУЖНО что-то делать.
– Может, переворот?
– Аншлюсс?
– Я думаю, что с десяток другой молодых офицеров у нас найдётся…
Мы переглядываемся, и заговорщически улыбаемся. Да, австрийский император наш союзник. Но поскольку он решил нас ПРЕДАТЬ, то, простите – собаке и смерть собачья…
Глава 26.
Всю Австро-Венгерскую Империю в мгновение ока облетела весть – нынче ночью скончался Император Франц-Иосиф. Его наследник(фу, какой позор!) не решился занять освободившийся трон и передал бразды правления государством Германскому Кайзеру Вильгельму Второму Неистовому. Естественно, что кайзер не стал отказываться, и уже утром на территорию сопредельной страны вступили оккупационные, как выразились местные газеты, войска… Но уже с обеда тон газет резко сменился в сторону восторженного. Поменявшие в срочном порядке главных редакторов официальная 'Венише Илюстрирер Цайтунг' и оппозиционная 'Остеррейх Цайтунг' выпустили экстренные выпуски, где вдруг запели хвалебные песни новому порядку. А что оставалось? Господа Либерман и Шпильман, главные редакторы упомянутых выше газет, уже спешили в Моабитскую тюрьму, где для них приготовили отдельные уютные камеры с видом на внутренний дворик, украшенный, нет-нет, не гильотиной. Что мы, в прогнившей республиканской Франции, что ли? Совсем нет! У нас прочное монархическое государство, чтящее традиции, и вместо новомодных приспособлений наши судебные органы используют проверенные временем методы и агрегаты, вроде виселицы…
В газетах же поместили множество фотографий, на которых крестьяне и горожане восторженно приветствовали вступающие на территорию страны войска Германской Империи и Русские технические чудеса. Первым же Указом Его Величество Вильгельм отменил ДЕВЯНОСТО ПРОЦЕНТОВ всех бывших в бывшей Австро-Венгрии налогов, национализировал (ЖУТКОЕ СЛОВО) военные заводы Шкоды, впрочем, не лишив его имущества. Слово НАЦИОНАЛИЗАЦИЯ всего лишь означало, что данное предприятие работает ТОЛЬКО на государственный заказ в связи с военным временем, причём прибыль достаётся владельцу, получающему статус военного управляющего, и данный завод, фабрика, мастерская – нужное подчеркнуть, получает сырьё и материалы по особому списку в первую очередь. К вечеру последовал второй Указ Кайзера, где тот объявил о признании всех обитателей Австрийского Государства подданными Второго Рейха. За небольшим исключением, впрочем, одобренным банкирами, промышленниками, профессорами и прочей… интеллигенцией. В число лишенцев вошли биржевые спекулянты, редакторы, журналисты, профессора Венской Академии Искусств, и владельцы некоторых развлекательных заведений известной национальности. Те же, кто относился к их единоплеменникам, но обладал действительно нужными специальностями, как то – врачи, инженеры, портные, аптекари, повара и тому подобное, так же признавались гражданами Рейха… Указ касался и Армии – все чины, выслуга лет, награды приравнивались к армейским ОБЕИХ Империй, но… только после сдачи особой аттестации. Кроме рядового и унтер-офицерского состава. Одновременно объявлялось об отзыве и переоснащении частей Австро-венгерской армии с фронта методом ротации.
Народ взвыл. От радости. С началом войны его обложили непосильными налогами, забривали молодых людей в армию, лишая хозяйство, по преимуществу, естественно, сельское, рабочих рук. Господа имперские генералы вместо того, чтобы выполнить ПРОСЬБЫ обеих союзных Императоров об УДЕРЖАНИИ линии фронта, клали тысячи солдат, цвет нации, в бесплодных атаках на высокогорные позиции итальянских войск. По сути, получалось то, что на европейском театре творили русско-германские части, выкашивая цепи атакующих англичан и французов из пулемётов. А теперь этому наступал конец: ВСЕ высшие чины подлежали строжайшей переаттестации, невзирая на происхождение, их меняли закалённые в боях, получившие блестящее военное образование в Академиях германские и русские офицеры, чьи фамилии были на слуху у всех: Брусилов, Шлиффен, Гинденбург, Рейхенау…