Визит – 14
Шрифт:
Волна за волной толпы английских 'томми' и французских пуалю выплёскивались из окопов, чтобы преодолеть тот проклятый участок ничейной полосы до германских окопов. С воплями они бежали вперёд, подстёгиваемые свистками и криками командиров. Бежали, чтобы повиснуть на спиралях Бруно, бежали, чтобы попасть под кошмарный ливень свинца из немецких пулемётов, под град крупнокалиберных мин, под увесистые снаряды гаубиц и дальнобойных пушек, бивших бризантными снарядами. Иногда такой снаряд, особенно удачно разорвавшись, уносил на небеса по сорок, пятьдесят человек сразу. Количество же раненых не подавалось учёту, но на каждого убитого в среднем приходилось четыре – пять человек попавших в госпиталь. После лечения же в строй могло встать обратно меньше половины. Остальные, лишившиеся рук или ног, а то и того и другого сразу наводняли улицы и площади английских, французских, итальянских, болгарских городов, вызывая неприятные вопросы у простого народа, обращённые к тем, кто превращал их кровь в золото… Немцы и русские даже не думали наступать. Зарывшись в землю они спокойно сдерживали атакующих шквалом свинца и градом снарядов. Артиллерия же у них была выше всяких похвал.
А на германско-французском фронте лилась кровь наступающих. Утром в атаку шла дивизия полного состава. К обеду из неё формировали сводный полк. А на ночь отводили едва взвод… Солдаты волновались, отказывались наступать, их не страшил даже суд военного трибунала. Они то уже начали понимать, что всё ЭТО – бесполезно. А потом взорвалась бомба. Правда, информационная. Шведский атташе спросил Русского Императора, что он думает по поводу своих врагов, Британии и Франции, на что ТОТ, изящным жестом отбросив новомодную СИГАРЕТУ, ответил:
– При ДВУХСТАХ орудиях на километр о противнике не докладывают…
Эта его фраза была практически моментально растиражирована всеми газетами в мире. На следующий же день разразился АД. На фронте протяжённостью почти в сто километров началась артиллерийская подготовка. Там, где союзники готовили наступление и собрали огромное количество войск и военных припасов. Ровно в восемь утра. Сразу после завтрака в германских частях. Загремело. А потом по линии французских укреплений стали рваться снаряды. Выяснилось, что Николай Второй 'поскромничал'. Двести орудий на километр фронта было только калибром СВЫШЕ ста пятидесяти двух миллиметров. Примерно четыреста пушек размером от семидесяти шести и до указанного выше он просто НЕ ПОСЧИТАЛ нужным…
Увесистые 'чемоданы' разносили окопы в клочья, перемалывали тела и укрепления в прах, превращая всё в однородную массу. Позиции войск Антанты превратились в лунный пейзаж, как выразился досужий журналист, осмелившийся побывать на месте происшедшего… Огонь продолжался ровно сутки. И самое страшное – с чёткими перерывами на обед и ужин для прислуги пушек. Затем прекратился. Фронта, как такового, просто не существовало. Если бы сейчас Императоры двинули в образовавшийся прорыв свои части – Франция бы пала сразу. Но немецко-русские войска почему то остались в своих окопах. Они не сделали ни шагу вперёд. Николай и Вильгельм ЧЕГО ТО ЖДАЛИ… Но чего?! ЧЕГО? И в Лондоне, и в Париже господам волшебникам вдруг стало плохо. Они отчего то стали дружно терять аппетит, их уже не радовали женщины и вожделенное золото… Своим крысиным чутьём они поняли, что ВОЛШЕБСТВО превращения человеческой крови в золото пошло НЕ ТАК, как они привыкли, и как было раньше. И колдунам стало уже не плохо, а СТРАШНО… А чуть погодя – ЖУТКО…
Капитан первого ранга Колчак был опытным подводником. Сам Император Николай Второй ЛИЧНО предложил ему принять под своё командование одну из первых субмарин русского флота – крохотную 'скумбрию'. Длиной – десять саженей, водоизмещением – шестьсот пудов, и команда – двенадцать человек. Вечно чадящий двигатель системы Дизеля, запас подводного хода – два часа, определяемый по голубям, сидящим в клетке, две крохотных торпеды с мизерным запасом хода и черепашьей скоростью. Глубина погружения была всего двадцать саженей. При желании можно было рассмотреть с шлюпки или борта корабля неспешно шествующую, по другому и не скажешь, лодку в подводном положении. Сие судёнышко вызывало поначалу гомерический смех всех правильных корабелов. Но лиха беда начала. Александр стиснул зубы и вытерпел все насмешки. И правильно. Уже через полгода он получил под командование другое судно. Больше, глубже, мощнее. С большей командой, автономностью, вооружением. Под водой 'Белуга' могла пробыть уже шесть часов. И за чистотой воздуха следили не голуби, а приборы. Команда же уже была в двадцать пять человек. Начались учебные походы, практические стрельбы. И торпеда уже была не трёхдюймовая, как на первой его лодке, а десяти. Впрочем, тоже ещё не очень удачная. Но всё же его лодка перестала вызывать смех у окружающих, а серебряный значок в виде рубки на груди заставлял матросов козырять ему с большим уважением, чем остальным офицерам. Пришлось многому учиться: геометрии, математике. Её сам Лобачевский читал. Время шло, быстро росли и звёздочки на погонах. Ещё через год получил капитана-лейтенанта. И рельсовые погоны. И перед Новым Годом получил приказ из Штаба подплава выехать в город Северодвинск Архангельской Губернии для получения под своё командование подводного крейсера, так и было написано в предписании – ПОДВОДНОГО КРЕЙСЕРА 'Барракуда'. Покопавшись в справочниках, Колчак нашёл, что название сие означает хищную южную рыбу. Большую. Которая иногда даже страшной акуле может отпор дать…
… Его встречал на новомодном автомобиле очкастый молодой человек, практически ровесник. Представившись господином Курчатовым проверил документы, затем усадил в авто и лично уселся за руль. Ехать пришлось не так долго, тем более, что дорога была великолепная, и даже расчищенная от снега. Увидев удивление попутчика инженер прокричал сквозь треск мотора, что по ней грузы возят, и безопасность иных гораздо важнее затрат на уборку. Вскоре за вековыми лесами показались огромные, никогда невиданные раньше эллинги и цеха, беспрестанно парившие на северном морозе.
– Удивлены, господин офицер? Всё вот этими руками выстроено! Но вы сейчас ещё больше удивитесь!
Мотор завернул за угол, миновал строгую охрану, проверившую документы, затем шустро прокрутился между цехов и выехал к морю… Колчак ахнул – ТАКОГО он не ожидал! Да и не мог даже представить. Инженер между тем остановил машину, вышел на улицу и жестом фокусника разведя руки представил:
– Прошу любить и жаловать – 'Барракуда'. Новое слово русского флота! Его гордость, его первенец! Длина – сто пятьдесят семь метров. Ширина – тридцать шесть метров. Водоизмещение – двенадцать тысяч тонн. Глубина погружения – до пятисот метров. Мощность моторов – двадцать тысяч лошадиных сил. Вооружение – двадцать четыре торпедных аппарата калибром семьсот миллиметров. Скорость в надводном положении -семнадцать узлов. В подводном – тридцать пять. Экипаж – сто пятьдесят человек. Дальность похода в подводном положении – тысяча миль. В надводном – неограниченна.
– Как это, неограниченна?
Не понял Колчак.
– А так. Новый вид движителя. Да и подводный ход ограничен только запасом воздуха. А так – топливо и энергию можете не беречь. Но обо всём – на заводе, господин капитан. На заводе…
Лодка была просто невероятной. Титанических размеров колосс. И, кстати, топливо ей действительно не требовалось. Как он понял – электричество передавалось с береговых электростанций без проводов. По системе профессора Теслы… Потом был первый пробный выход. Судно вело себя выше всяких похвал. Чутко слушалось руля, быстро набирало скорость, ловко уходила на глубину и так же легко всплывала на поверхность. Последовало ещё несколько учебных выходов. Затем – первый боевой поход на дежурство в Атлантике. А вскоре грянула война… Но приказа на выход в море не последовало, хотя Александр очень на это надеялся. На его рапорт из Адмиралтейства последовал грозный окрик: Лодку осваивать так, чтобы матросы ночью вместо 'Отче Наш' свои обязанности и действия рассказывали. Ждать дальнейших приказов. Правда, когда адмирал Макаров в марте приехал, то объяснил, что к чему: Империи наши союзные сейчас активных действий не ведут. Так, по мелочи иногда врага пугают. Поскольку полным ходом идёт развёртывание, перевооружение и подготовка новых частей. С Урала и из Рура массовым потоком идёт новейшая и секретная техника, вроде его, колчаковской 'Барракуды'. Скоро ещё три таких монстра со стапелей сойдут, и его, капитана ПЕРВОГО ранга Колчака задача – натаскать командиров и экипажи новых лодок так же хорошо, как собственный… Саша всё понял правильно. Провёл беседу с экипажем. Объяснил, что к чему и как. А там и действительно, вскоре экипажи прислали, и лодки на воду сошли. Но его – ПЕРВАЯ! А значит – должна быть ПЕРВОЙ во всём! Пример показывать остальным. И старались моряки до седьмого пота. Сам Колчак вместе с матросами боезапас на погрузке ворочал до хруста в суставах, так же наставления ночами зубрил, словно в лейтенантские годы. Стиснув зубы, рассчитывал треугольник торпедный, чтобы корабль-мишень с первого раза и наповал. Обкалывал лёд после всплытия. Матросиков не обижал, но и не баловал – спрашивал строго. Но по делу. Так вот время шло. А уже ближе к лету позвали его к телефону. И голос знакомый в мембране зазвучал, который сердце биться быстрее заставил:
– Господин капитан первого ранга Колчак?
– Слушаю, Ваше Величество!
– Ставлю перед вами боевую задачу: в течение недели выйти в море, спуститься вдоль Кольского побережья в Атлантику и, по возможности, МАКСИМАЛЬНО пресечь все грузовые перевозки в Британскую метрополию. Топить всех. На флаги внимания не обращать.
– Но… Ваше Величество… Это же…
– Господин капитан первого ранга, могу вас заверить, что в Британии ПРЕДУПРЕЖДЕНЫ, впрочем, как и во всём остальном мире, что суда, подошедшие к берегам Британии ближе, чем на сто миль подвергаются опасности. Так что, в этих пределах топите ВСЁ. Вспомните 'Империю' и её пассажиров. Шестьсот пятьдесят женщин, детей в возрасте от трёх месяцев, и стариков. Их ДОБИЛИ из винтовок развлекающиеся джентльмены. Так что – пришла пора ОТОМСТИТЬ. Это – ПРИКАЗ. В Норвежском море к вам присоединиться три лодки Германии. Коды и опознавательные знаки вам вручат перед выходом. Вы всё поняли?
– Так точно!
– Исполняйте!..
…Ветер рвал раздающийся из труб военного оркестра марш 'Прощание славянки'. Он был густым и солёным.
– Весной пахнет…
Сказал за спиной командира кто-то из мичманов. И затих. Экипаж в первом сроке выстроился на покатой, обшитой чёрной резиной палубе, из которой выдавались огромный кормовой руль, вздымающийся к небу чуть ли не вровень с горбатой рубкой, и две энергоприёмные башни. Форменные береты, введённые на подплаве вместо бескозырок Высочайшим повелением, даже не шелохнулись, когда пугая надоедливых всполошенных чаек мяукнул ревун, перекрывая звуки музыки. Стоящие позади собратья 'Барракуды' послушно откликнулись. Чуть плеснул отданный конец по воде, резво утащенный внутрь лодки через специальный люк. Колчак слегка дрогнувшим голосом отдал команду в квадратный ящик выносного устройства связи: