Визит очумелой дамы
Шрифт:
– Тебе надо позавтракать, - суетилась она, - уже все готово.
Обычно дома у нее нет никакой еды, потому что, как уже говорилось, она ест как птичка и не любит готовить для себя одной. Поэтому кроме кофе - Луша не признает растворимый, а покупает в кофейне на углу колумбийский в зернах и мелет его дома на старинной ручной мельнице, - вряд ли вы имеете шанс получить у нее наутро что-нибудь еще. Но сегодня ради меня Луша с утра смоталась в кафе на углу и принесла целую коробку теплых булочек с шоколадом и пирогов с сыром.
– Подожди, - отмахнулась я, - кусок не идет в горло.
Луша
– Кошмар какой!
– восторженно воскликнула она.
– Прямо боевик!
– Скорее триллер, - поправила я ее, - но в кино, знаешь, триллеры приятнее смотреть, а в жизни как-то страшновато...
– Подведем итоги, а то булочки стынут!
– перебила меня Луша.
– Значит, вчера вечером тебя перепутали с какой-то женщиной. Их ввели в заблуждение костюм и цвет волос.
– Если бы просто перепутали, - вздохнула я, - ну, обозналась та девица, глиста в красном платье, это бы еще ладно. А так - схватили какие-то типы, запихнули в машину, избили...
– Явный криминал!
– Глаза у Луши заблестели еще ярче.
Тетка обожает всякие криминальные истории.
– Представить страшно, что бы они сделали, если бы это была не я, а она...
– Кто - она?
– Та, настоящая, которая им нужна...
– Что значит - настоящая?
– насторожилась Луша.
– А ты, выходит, - самозванка? Мы с тобой пошли на презентацию, никого не трогали, и вдруг такое случается... Машка, ты никуда не влипла? Что вообще с тобой случилось, отчего пришла вчера ко мне без вещей, с одним магнитофоном? Тебя обокрали?
– Да нет, - вяло отмахнулась я, - просто поругались с Генкой, то есть поругались с матерью уже потом, а Генку я застала в постели с какой-то шваброй...
Я говорила обо всем совершенно спокойно, после вчерашнего вечера все случившееся с Генкой казалось мне совсем не важным. Луша же такие вещи воспринимает правильно, не ахает и не сокрушается о нравах современной молодежи.
– Да, - вымолвила она не моргнув глазом, услышав описание белобрысой швабры, - тут никаким криминалом и не пахнет. Самая обычная житейская пакость. Наплевать и забыть. Тут, Машка, все дело в костюме, они все купились на костюм...
– Да еще тот ненормальный тип, - вспомнила я, - пристал ко мне в холле, заявив, что у меня на костюме кровь. Просто дурдом какой-то!
В следующую секунду мы с Лушей набросились на костюм, как две галки на черствую булку. Мы долго мяли его и ощупывали, вырывая друг у друга жакет и юбку и действительно обнаружили сбоку, почти под мышкой, три маленьких бурых пятнышка.
– Кровь?
– Луша с сомнением поскребла пятно ногтем.
– Прямо и не знаю...
– Тот тип так говорил, как будто точно знает.
– Станем мы всяким подозрительным типам верить!
– рассердилась Луша.
– Ты сказала, он прибалт? Или немец?
– Да черт его знает, зовут Рейн, на Паулса похож...
– Это еще ни о чем не говорит!
– воскликнула Луша, и я не могла с ней не согласиться.
Мы еще раз тщательно осмотрели костюм и на этот раз обратили внимание на крошечную бирку. Vivienne Westwood.
– Вроде бы очень крутая фирма, - неуверенно заговорила я.
– Костюмчик-то дорогой.
– И совсем новый, - добавила Луша.
– Хотела бы я знать, какой богачке понадобилось выбрасывать такой костюм? Ну не выбрасывать, а отдавать бедным.., что, в общем, одно и то же. Ты можешь представить себе женщину, которая по собственной воле откажется от такого чудесного костюма?
– Может, у нее таких десять? Или двадцать?
– неуверенно протянула я.
– К тому же вот пятна какие-то...
Тут как раз кстати раздался звонок в дверь, и вошла Варвара. В свой благотворительный фонд она ходит к двенадцати, так что спит по утрам очень долго. Как всегда, Варвара явилась по-соседски без приглашения и по утреннему времени в неглиже. Неглиже это представляло собой ужасающих размеров прозрачный пеньюар бледно-розового цвета с кружевами на груди. Завершали наряд розовые тапочки для бассейна. Пеньюар, несомненно, тоже был приобретен на халяву в том же самом благотворительном фонде, и я про себя поразилась, откуда взялась в Европе дама таких чисто русских габаритов. Впрочем, говорят, что немки, к примеру, тоже бывают весьма упитанные...
– Луша, дай кофе взаймы, - жалобно попросила Варвара, - а то мне никак не проснуться.
Тут ее взгляд упал на меня, и с нее мигом слетел весь сон.
– Машка, - изумленно завопила она, - а ты чего-то в таком жутком виде? Где тебя черти драли?
– Об этом после, - отмахнулась Луша, - ты лучше скажи, откуда этот костюм к тебе попал?
– Пока кофе не нальете, ничего не скажу!
– выпалила Варвара, чей чуткий нос уловил уже запах кофе, а какой замечательный кофе варит Луша, отлично знают все соседи.
На крошечной кухне стало и вовсе не пройти, когда мы втиснулись туда втроем. Варвара мигом умяла всю выпечку, еле-еле я успела выхватить у нее из-под носа две булочки с шоколадом. Варвара у нас поесть не дура, оттого и весит страшно сказать сколько. Мы с Лушей вдвоем запросто поместимся в ее пеньюаре, и еще место останется для какого-нибудь домашнего животного. Правда, у Луши никого нету, она говорит, что не может себе этого позволить - мол, не уехать никуда и так далее.
– Вот что, Варвара, - строго заговорила Луша, когда кофе кончился и новая порция булькала на плите, - давай-ка начистоту. Какие у вас там дела творятся в этом вашем благотворительном центре, я не знаю и знать не хочу. Но ты скажи откровенно, откуда взялся этот костюм? Потому что я сама у тебя часто шмотки покупаю, и ни разу не было, чтобы такая роскошная вещь попалась.
– Колись, Варвара, - поддержала я Лушу, - потому что меня из-за этого костюма чуть не убили...
– Ну уж!
– усомнилась та.
– Кому ты нужна-то?
– А это ты видела?
– Я показала забинтованную коленку.
– Меня спутали с какой-то девкой в точно таком же костюме...
– А я что, - тут же открестилась Варвара, - я ничего... Слушайте, я сама теряюсь в догадках. Прихожу вчера на работу пораньше, в полдвенадцатого, девок наших никого нет еще. Открываю я, значит, помещение, все нормально. Шмотки эти у нас навалом лежат.