Визит сэра Николаса
Шрифт:
Ник покачал головой и выпрямился.
— Если я скажу «нет», это тебя остановит?
— Мальчик мой, это едва ли меня удержит, — улыбнулся Фредерик.
— Тогда смелей вперед. Какие мудрые слова, рожденные многолетним опытом, желаешь ты мне сказать, дядюшка?
— Подозреваю, что ничего такого, что уже не было бы тебе известно. Просто помни всегда, что многие женщины могут согреть тебе постель, но редкая женщина в состоянии согреть твое сердце.
— Это, право, мудрые слова, дядя, и я постараюсь быть настолько мудрым, чтобы помнить их.
Ник проглотил горький комок в горле и даже рассмеялся, чтобы не огорчать Фредерика. Само собой, найдутся в будущем женщины, которые согреют его постель… Но сердце?
Он встретил любовь всей своей жизни, но она никогда не будет принадлежать ему. Жестокая насмешка судьбы, но что поделаешь! Фредерик во многом прав, утверждая, что история повторяется, однако конечный результат будет совсем иной.
Он сделает себе состояние и тем самым послужит доброму имени Коллингсуортов.
Он не разобьет сердце другому человеку во имя спасения собственного.
И он никогда не станет — никогда! — таким, каким был его отец.
Глава 3
Парадная лестница в Эффингтон-Хаусе была по всей своей величественной длине украшена гирляндами и букетами из вечнозеленого падуба и плюща, а также всевозможных плодов и ягод, и все это было перевито красными, золотистыми и серебристыми лентами. Притолоки всех дверей и обводы всех окон убраны зелеными ветками в невероятном изобилии, и потому каждая дверь казалась входом не просто в другую комнату, но в некое таинственное и полное радости святилище, имя которому — Рождество.
Огромная ветка омелы была подвешена под люстрой в холле, дверь из которого вела в бальный зал, — не совсем подходящее место для тех, кому хотелось сорвать неожиданный поцелуй [3] , но мама выбрала именно эту комнату, чтобы друзья и знакомые могли целоваться при всех в свое полное удовольствие и в соответствии с обычаем. Ветки омелы были развешаны и в других местах по всему дому — для тех, кто предпочитал поцелуи в уединении, однако отец, как всегда, выразил по этому поводу свое глубочайшее неодобрение: у него как-никак две дочери да еще и сын, а омела отнюдь не располагает к пристойному поведению. Мама с этим не соглашалась, заявляя, что она как мать вполне полагается на своего отпрыска, и, разумеется, настояла на своем. Отец, несмотря на долгие годы брака, все еще по уши влюбленный в свою жену, поворчал-поворчал, но позволил ей поступать как она хочет.
3
По старинному английскому обычаю, на Рождество и Новый год мужчина мог поцеловать милую его сердцу девушку или женщину, если она стояла под веткой омелы.
Даже старые фамильные портреты давно умерших предков Эффингтонов, размещенные на стене открытой галереи, были украшены еловыми ветками, плющом и ленточками. Если пустить в ход все свое воображение, можно было представить, что лица их в этот праздничный вечер выглядят менее суровыми, чем обыкновенно, что на губах у них наметилось некое подобие улыбки, а в глазах светятся искорки радости.
Лиззи сама улыбнулась этой своей забавной мысли и начала спускаться по красиво изогнутой, широкой двойной лестнице. Ей всегда казалось странным, отчего это давно ушедшие в мир иной Эффингтоны пожелали запечатлеть себя для вечности в столь строгом обличье, с такими серьезными физиономиями. Особенно это удивляет, если вспомнить все, что она слышала о некоторых из них: истории о буйных капитанах разбойничавших каперов [4] , о высокомерных и упрямых женщинах, о шпионах и патриотах, о лордах и леди, которые вели образ жизни, не подобающий
4
Каперами называли вооруженные торговые частные суда, совершавшие по разрешению властей во время военных действий нападения на торговые суда враждующей страны.
Высокие двери бального зала были широко распахнуты, и даже на площадке у подножия лестницы собралась целая толпа гостей. Смех и громкие пожелания веселого Рождества перекрывали звуки музыки, доносившиеся из бального зала. Рождественский бал у Эффингтонов был, как всегда, многолюдным и увлекательным.
Лиззи проскользнула к себе в комнату, чтобы прихватить книжку, которую она хотела подарить Николасу, хотя сделать это было гораздо сложнее, чем она себе представляла. Она протанцевала несколько танцев с разными джентльменами и два танца — с Чарлзом, который был милым и внимательным, как обычно, однако Лиззи показалось, что он немного нервничает. На ее памяти он всегда держался непринужденно и уверенно. Лиззи опасалась, что нынешняя необычная манера поведения связана с его намерением просить ее руки, а она сейчас совершенно не знала, что ему ответить.
Лиззи спрятала книгу в складках своей юбки и направилась в библиотеку. Она прокладывала себе дорогу сквозь беспорядочную толпу гостей, любезно отвечая на приветствия, но не выражая готовности вступить в дальнейший разговор. У нее сейчас не было ни малейшего желания заниматься светской болтовней с кем бы то ни было, она чувствовала себя слишком возбужденной для того, чтобы выслушивать чьи-то комплименты. Тем не менее до ушей ее долетали обрывки чужих разговоров — главным образом о двух маленьких елочках, установленных на покрытых белым полотном столиках по обе стороны двери в бальный зал. Елочки были увешаны конфетами в бумажках, украшены цветами и гирляндами; на них были укреплены маленькие свечки, которые не зажигали из опасения перед возможным пожаром в результате неосторожности какого-нибудь гостя.
— Королева велела устанавливать на Рождество такие же деревца, как эти, мне кажется, с тысяча восемьсот сорок первого года, — обратилась к своей спутнице одна из дам.
— Мне это очень нравится, — отвечала та. — Это так нарядно и празднично. Я обязательно поставлю елочку у себя в доме на будущее Рождество.
— Я тоже, — подхватила первая. — Герцогиня говорит, что независимо от того, какой выбор сделает королева, сама она на будущий год установит большое дерево с украшениями. Такое, что его придется поставить прямо на пол, а не на стол, и будет оно высотой до потолка.
— Настоящее большое дерево? Прямо в доме? — удивилась вторая леди. — Абсурдная мысль.
Лиззи едва удержалась от смеха. Если ее мать Марианна, герцогиня Роксборо, пожелает установить на Рождество или в любое другое время года у себя в доме большую ель или даже целый лес, она это сделает, невзирая на то, кто и что об этом подумает.
Лиззи подошла к двери в библиотеку, и мысли о елке и Рождестве мгновенно вылетели у нее из головы. Она глубоко вздохнула, толкнула дверь и вошла в комнату.
В огромной библиотеке было полутемно, бесконечные полки с книгами укрыла тень, газовое освещение было приглушено. На мгновение Лиззи испугалась, что он не пришел. Что он вообще не придет. Потом она ощутила облегчение оттого, что пришла раньше, чем он. Быть может, лучше было бы, если бы он и в самом деле не пришел. Это упростило бы ее жизнь. Она со временем позабыла бы о беспокойных и будоражащих чувствах, которые испытывает к нему. Устроила бы свою жизнь так, как это всегда и предполагалось. Вышла бы замуж за Чарлза — мужчину, который всегда ее любил. Которого она сама любила. До Николаса.