Визиты в СССР
Шрифт:
— Да-да, помню-помню, — отмахнулся Кирыч. — Но не об этом тебе надо было читать! А о том, что творилось в верхах. Ты знаешь, что Андропов уже создал группу для разработки реформ? Что в эту группу входит Горбачев?
Кукарский помотал головой.
— А ты откуда знаешь?
— Долг службы, — сухо заметил майор и хлебнул из стакана. — Положение обязывает. Но дело не в этом. Ты понимаешь, я всю ночь изучал эту вашу историю, все обдумывал. И… — он наклонился вперед, голос его стих на полтона. — И меня мучает сомнение: а может, не к Горбачеву нам с тобой надо ехать. Нечего ему внушать, он все равно не сможет! Слишком бесхребетный. То есть, наивно ты ставишь вопрос, Дима! Тут все гораздо сложнее!
Кукарский округлил глаза:
— А к кому же тогда нам обращаться? На кого, по-твоему, надо сделать ставку? Подожди, я как-то об этом не подумал. Мне как-то в голову не пришло… Мне казалось, что стоит лишь кое-что поменять в стратегиях Горбача… Стоит лишь раскрыть ему карты, дать ему сценарий и, дело в шляпе.
— Я же тебе намекнул: будет только хуже! Уж поверь моему опыту и моему знанию расстановки нынешних сил, а теперь и моему знанию будущего.
— Ну, так и что же ты предлагаешь? — Димка нервно стукнул уже пустым стаканом по столу. — На кого, черт возьми, надо сделать ставку? Или ты сам толком не знаешь? Ведь все это очень серьезно! Мне сейчас кажется, что мы тут как боги за шахматной доской.
— Вот именно. Все это слишком серьезно. Меня до сих пор мучают сомнения. Замахнуться на такое!
— Думаешь, мне легко? — усмехнулся Дима.
— Короче говоря, мое предложение такое, — Кирыч тоже стукнул пустым стаканом. — Мы летим в Москву, но не к Горбачеву. (Тут он сделал паузу, посверлил глазами Димку и покосился на окно.) Мы едем на аудиенцию к Андропову. Это именно ему надо изложить, как сложилось будущее. Это именно он должен успеть до смерти сделать правильную расстановку сил, изложить свое политическое завещание. Чтобы Черненко вообще потом не ставили. А сразу поставили бы Романова или Рыжкова.
— Романова или Рыжкова? Романов, это тот, который много сделал в Ленинграде?
— Да-да. Конечно, со всеми ними лично я незнаком. Но… У нас тоже есть свои политинформации. И мы знаем, кто есть кто.
— Ладно, согласен, — глубоко вздохнул Димка. — Андропов рассудит. Узнав будущее, Андропов сам решит, как скорректировать сценарий. Вот только хорошо ли это будет: узнать ему о своей смерти?
— Думаешь, он не подозревает, что конец уже близок? — усмехнулся Кирыч. — Ты опять наивен. Мы лишь откроем ему тайну — сколько дней осталось. Понимая, что ты точно умрешь, ты ведь захочешь узнать, сколько дней еще есть в распоряжении?
— Ну да, наверно.
— Вот и я так думаю.
— Но разве может Андропов найти единственно верный путь? Он ведь диссидентов гнобил! Ведь это он Солженицына выдворил.
— А что, у вас сейчас любят Солженицына? — Кирыч с интересом посмотрел на собеседника и чересчур сморщил лоб.
Димка хмыкнул.
— Ты знаешь, в две тысячи тринадцатом его уже не читают. Никому не надо.
— Ну вот, за что боролись, на то и напоролись. На кой тогда он вообще нужен был? Он ведь говном поливал СССР.
— Ладно, пусть будет Андропов. Но только для оздоровления системы все равно нужна демократия.
— Да бред это, бред! Все эти диссиденты на хрен не нужны! — вдруг вскипятился майор. — Они развращают систему и дают лишь иллюзию свободы. Ну скажи мне, кого вы сейчас читаете? Хоть кого-то помните, кроме Солженицына?
Димка махнул рукой.
— Да никого. Мы сейчас вообще книг не читаем.
— То есть как это? — искренне удивился Игорь.
— А вот так. Понимаешь, сеть там международная… компьютерная. Всякие игры, мобильные телефоны — все это сделало чтение ненужным.
— Да как может такой суррогат заменить книги?
— А вот так. Я тоже думаю, что не в гаджетах дело. Ну, то есть в этих устройствах. Просто народ поглупел. Нет ни во что веры. Нет идеи. Отсюда и нет ни к чему любви.
Кирыч вздохнул.
— Вот именно, демократия развратила. Если бы взять самое лучшее от вас и от нас… Ладно-ладно. Мы все исправим. Полетим в столицу и… Дай мне только время. Мне нужно два дня, чтобы договориться, чтобы пробить эту встречу через свои каналы. А ты можешь пока пожить здесь. Впрочем, если хочешь, можешь пока вернуться туда, к себе… Только не пропадай!
И Кирыч так странно посмотрел на Димку, совсем как человек, а не сотрудник КГБ.
Какое-то время они еще посидели на кухне, но бурных бесед уже не вели…
Май 2013 года, Коля и шаман
— …Впрочем, хватит тут базар разводить. Выбирай, Николай, как умирать будешь? Хочешь, тебя найдут повесившимся? А хочешь, обнаружат наглотавшимся таблеток?
— Дай-ка подумаю с минуту, — не теряя самообладания, сказал Коля в расчете потянуть время.
— Ни секунды. Выбирай прямо сейчас, — шаман Илко угрожающе склонился над Колей.
И тогда Герасименко понял, что сейчас или никогда.
Сейчас или никогда — надо спасать свою шкуру.
— Повесим… вшимся, — громко прошептал Коля, ибо шаман уже высыпал себе на ладонь горсть таблеток — из бутылька, который достал из-за пазухи.
— Вот как? — слегка удивился Илко. — Ну что ж, это будет больнее.
И красненькие таблеточки рассыпались на ковер, а вслед за ними покатился бутылёк. А шаман встал над Колей, прямо чуть ли не сел на Колю, и кровожадно потянул руки к Колиной шее. Щетинистое лицо Илко исказила звериная гримаса.
Герсименко зажмурился, но едва большие пальцы шамана коснулись шеи жертвы, как Коля широко раскрыл глаза и… Резко дернув ногу коленом вверх, со всей силы ударил склонившегося над ним шамана в пах.
Тот взвыл и отпрянул или отпрянул и взвыл, или все одновременно — Коля даже не понял, а только судорожно принялся развязывать зубами ремень, стянувший запястья. На удивление, модная кожаная ретро-вещь легко поддалась. Полусогнутый Илко еще стонал, прижав руки к паху. Коля тут же соскочил с дивана и метнулся в сторону. Однако шаман таки пришел в себя. Как только Коля оказался у дверного проема — у выхода из комнаты, Илко выправился и поднял суровые глаза.