Включить. Выключить
Шрифт:
— Может, он когда-то был осужден за другие преступления? Например, за изнасилование?
— Об этом мы тоже думали, мистер Парсон, и прочесали всю округу частым гребнем. Чутье подсказывает мне, что по своей сути он не только убийца, но и насильник, и, возможно, насилие для него важнее убийства, а жертвы он убивает лишь затем, чтобы они не проболтались. Я лично перерыл сотни дел, пытаясь отыскать хоть какую-нибудь связь с насильником, который решил повысить ставки. Не найдя никаких совпадений с действиями насильников, которым был
— Значит, он довольно молод, — сказал Спейт.
— Почему вы так решили, сэр?
— Преступления продолжаются два года. Они настолько ужасны, что симптомы этой мании должны были проявиться раньше, если бы речь шла о человеке средних лет.
— Логично, но вряд ли убийца очень молод, сэр. Он хладнокровен, расчетлив, изобретателен, у него нет ни совести, ни тени сомнений. Все это указывает на зрелый возраст, а не на юность.
— А вдруг этническая принадлежность преступника и жертв совпадают?
— О такой возможности мы тоже думали, мистер Парсон, пока он не похитил негритянку. Один психиатр из ФБР считает, что убийца внешне похож на свои жертвы — например, у них один оттенок кожи, но если такой человек и существовал, мы его не видели и с полицией он дела не имел.
— Лейтенант, вы хотите сказать, что преступник может быть пойман только благодаря применению нетрадиционных методов?
— Да, — невозмутимо подтвердил Кармайн, — это я и пытаюсь объяснить. Нам просто повезет наткнуться на него.
— Ваше мнение доверия не внушает, — сухо заметил Парсон.
— Сэр, мы все равно до него доберемся. Если раньше он и был безмятежен, то эти времена прошли.
— Безмятежен? — изумленно переспросил Спейт. — Ни за что не поверю!
— Почему же? — откликнулся Кармайн. — Чувств в нашем с вами понимании у него нет, мистер Спейт. Он безумен, но умен.
— И скольким еще девочкам предстоит умереть мучительной смертью? — ядовито осведомился Парсон.
Лицо Кармайна исказилось.
— Если бы я мог ответить, я знал бы, кто убийца.
Вошла горничная в форме, катя перед собой тележку, и принялась накрывать большой стол.
— Надеюсь, вы пообедаете с нами, лейтенант? — спросил Роджер Парсон-младший и встал.
— Благодарю, сэр.
— В таком случае садитесь.
Кармайн сел за стол и оглядел посуду фабрики «Ленокс».
— Мы патриоты, — объяснил Спейт, который сидел справа от Кармайна. Парсон устроился слева. Словно взяли гостя в клещи.
— В каком отношении, мистер Спейт?
— Мы пользуемся американской посудой и американским столовым бельем. В сущности, здесь все американское. Все заграничное любил
«Все заграничное»… Кармайн подумал, что сам он назвал бы персидские ковры иначе. Не говоря уже о Веласкесе.
За обедом прислуживали дворецкий и горничная. Копченая семга из Новой Шотландии, тосты из ржаного хлеба с маслом, жареная телятина в собственном соку с картофелем по-лионски и паровым шпинатом, сырное ассорти и превосходный кофе. И ни капли спиртного.
— Обед с мартини, — пояснил Ричард Спейт, — это кошмар. Если мне известно, что клиент любит выпить, я стараюсь не встречаться с ним за обедом. Для бизнеса нужна ясная голова.
— Для работы в полиции — тоже, — согласился Кармайн. — В этом отношении комиссар Сильвестри придерживается строгих правил. Спиртное только в нерабочее время, никаких попоек. — Он сидел лицом к прекрасному, как греза, полотну Пуссена. — Изумительно, — сказал он хозяевам.
— Да, для этой комнаты мы выбрали самые умиротворяющие картины. Гойя времен войны висит у меня в кабинете. На обратном пути не упустите случая увидеть нашего единственного Эль Греко — под бронированным стеклом в конце коридора, — сообщил Роджер Парсон.
— У вас когда-нибудь похищали произведения искусства? — В Кармайне взыграло профессиональное любопытство.
— Нет, сюда слишком трудно проникнуть. Возможно, есть и другие цели, более достижимые. Нью-Йорк — город искусств. На досуге я нередко тешусь мыслью, что с удовольствием похитил бы прекрасного Рембрандта из Метрополитен-музея или Пикассо у частного коллекционера с Пятьдесят третьей улицы. Но на самом деле ни то ни другое невозможно.
— Возможно, какие-то уловки знал ваш дядя Уильям.
Ричард Спейт прыснул.
— Еще бы не знать! Конечно, в его времена все было проще. Тогда в Помпеях или Флоренции достаточно было сунуть гиду десятку. Видели бы вы римский мозаичный пол в оранжерее старого особняка в Литч-филде — он великолепен.
«Вот тебе и веселое Рождество, — думал Кармайн, забираясь в заботливо прогретый «форд». — Оба моих сегодняшних собеседника чисты, но если из Метрополитен-музея пропадет Рембрандт, я намекну полиции Нью-Йорка, где его искать. Моусон Макинтош сойдет в могилу, прежде чем эта компания расстанется с коллекцией дядюшки Уильяма, несмотря на весь свой патриотизм».
Глава 13
Пятница, 24 декабря 1965 г.
— Не было заботы! — вздохнула Дездемона и брезгливо принюхалась. — Опять проклятая канализация засорилась.
Минуту она размышляла, стоит ли стучать в дверь домовладельца, но передумала. Его и без того злило постоянное присутствие полиции, он уже намекал, что Дездемоне стоит подыскать себе новое жилье. С засорившейся канализацией она могла примириться, с новым конфликтом — вряд ли.