Включить. Выключить
Шрифт:
Кармайн переживал гибель новорожденной гипотезы. Рассказ Элизы Смит разрушил ее до основания. История Понсонби выглядела правдоподобно и подтверждала давно известный факт: в некоторые семьи по неизвестным причинам беды приходят одна за другой. Предрасположенность к трагедиям.
— Похоже, в семье были наследственные болезни, — заметил он.
— О да. Боб понял это, когда еще учился в медицинской школе и изучал генетику. Слабоумие и слепота передавались по наследству в семье Айды, а не Понсонби. К концу жизни Айда тоже сошла с ума. Кажется, в последний раз я видела ее на похоронах Мортона. После того как Клэр уехала в Кливленд, я не
— Когда Клэр вернулась домой?
— Когда Айда окончательно обезумела. Чака и Боба в армию так и не призвали, военные годы они провели в медицинском колледже, а потом в школе при университете. Клэр прожила в Огайо два года — достаточно, чтобы освоить систему Брайля и управляться с белой тростью, с какими ходят слепые. Одной из первых в городе она завела собаку-поводыря. Бидди — ее четвертый пес.
Кармайн поднялся, опустошенный разочарованием. Только что он был уверен, что дело раскрыто, что он совершил невозможное и нашел Призраков. И тут выяснилось, что к разгадке он так и не приблизился.
— Спасибо, миссис Смит, что вы просветили меня. Может быть, расскажете еще о ком-нибудь из «хагистов»? О Тамаре? — Он затаил дыхание. — О Дездемоне?
— Убийцы из них такие же, как из Чака и Уолта, лейтенант. Тамара из тех несчастных женщин, которым не попадаются приличные мужчины, а Дездемона… — она засмеялась, — англичанка.
— То есть этим все сказано?
— Для меня — да. Ее накрахмалили еще в детстве.
Расставшись с Элизой, он побрел к «форду».
Однако кое-что он мог и должен был предпринять — повидаться, например, с Клэр Понсонби и выяснить, почему она солгала. А заодно присмотреться к ней — увидеть лицо живой, дышащей трагедии. Семья лишилась отца и состояния, когда Клэр было пять лет, в четырнадцать она потеряла зрение, а вместе с ним — свободу, в шестнадцать вернулась домой ухаживать за свихнувшейся матерью. Обслуживать помешанную старуху ей пришлось двадцать один год. Тем не менее Кармайн не уловил в поведении Клэр ни малейшей жалости к себе. Клэр Понсонби — это личность. Но почему она солгала?
Бидди залаяла в тот момент, когда «форд» свернул на подъездную дорожку. Значит, Клэр дома.
— Лейтенант Дельмонико, — поприветствовала она гостя, открыв дверь и придерживая за ошейник Бидди.
— Откуда вы узнали, что это я? — спросил Кармайн.
— По шуму машины. Мотор, должно быть, очень мощный, потому что ревет на холостом ходу. Проходите в кухню.
Не задев ни единого предмета обстановки, она провела гостя в жарко натопленную кухню с плитой «Ага».
Бидди улеглась в углу, не спуская глаз с Кармайна.
— Я ей не нравлюсь, — заметил он.
— Ей вообще мало кто нравится. Чем могу помочь?
— Рассказать правду. Я только что от миссис Элизы Смит, которая сообщила мне, что вы слепы не от рождения. Зачем понадобилась ложь?
Клэр вздохнула и хлопнула себя по бедрам.
— Верно говорят: все тайное станет явным. Я солгала потому, что терпеть не могу расспросы, которые неизбежны, когда я говорю правду. Сразу начинается: что было с вами, когда вы вдруг лишились зрения? Тяжело перенесли удар? Наверное, это самое страшное событие в вашей жизни? Трудно привыкать к слепоте, если раньше был зрячим? И так далее, и тому подобное. Так вот, отвечаю сразу: слепота для меня была смертным приговором, я думала, что умру, это действительно самое страшное, что было в моей жизни. Вы только что разбередили
— Прошу прощения, но я должен был задать этот вопрос.
— Да, это я прекрасно понимаю! — Обернувшись, она вдруг расцвела улыбкой. — Теперь мой черед извиняться. Давайте все забудем.
— От миссис Смит я также узнал, что у вас с Чарлзом был брат Мортон, который скоропостижно скончался примерно в то же время, когда вы ослепли.
— Ох и разболталась сегодня Элиза! А вы, должно быть, недурны собой — она падка на симпатичных мужчин. Простите меня, язву, но Элиза получила все, о чем мечтала. В отличие от меня.
— Прощаю, мисс Понсонби.
— Вы же звали меня по имени.
— Я обидел вас и лишился этого права.
— Вы спрашивали о Мортоне. Он умер вскоре после того, как меня отослали в Кливленд. Меня не удосужились привезти домой на похороны, а я хотела бы попрощаться с ним. Смерть была настолько внезапной, что в полиции завели дело и провели вскрытие, поэтому меня вполне могли бы привезти домой — похороны пришлось отложить. Несмотря на слабоумие, Мортон был славным. Как это все печально, печально…
«Сваливай отсюда, Кармайн! Ты злоупотребляешь гостеприимством».
— Спасибо, мисс Понсонби. Большое спасибо, и еще раз простите за все.
Значит, вскрытие было… Стало быть, дело о смерти Мортона Понсонби по-прежнему хранится в архиве на Кейтерби-стрит; надо будет послать за ним кого-нибудь.
По пути в Холломен он заехал на старинное кладбище в Яме, все участки которого были заняты еще девяносто лет назад. На кладбище обнаружились десятки могил Понсонби; возраст некоторых был более почтенным, чем у самых древних картин на кухне Понсонби. Под самыми новыми на вид надгробиями покоились Айда Понсонби, скончавшаяся в ноябре 1963 года, Мортон Понсонби, умерший в октябре 1939 года, а также Леонард Понсонби, жизнь которого оборвалась в январе 1930 года. Три трагедии, о которых не узнает ни один историк из будущего, прочитав скупые и малосодержательные эпитафии. Понсонби не выставляли напоказ свои горести. Как и Смиты. Кармайн убедился в этом, разыскав могилу Нэнси. Краткая бесстрастная надпись о причинах смерти умалчивала.
«Что же будет делать Чак Понсонби без Хага и без советов профессора? — гадал Кармайн, вернувшись в машину. — Займется общей практикой? Нет, Чарлз Понсонби для этого не создан. Слишком уж он высокомерен, слишком строг, слишком кичится своей принадлежностью к элите. Возможно даже, что Чаку не видать другой работы по специальности, а если так, ему нет никакого резона разрушать Хаг».
В кабинет Патрика он вошел с хриплым стоном и сразу повалился в кресло, стоящее в углу.
— Ну что там? — спросил Патрик.
— Лучше не спрашивай. Знаешь, что бы мне сейчас не повредило, Патси?
— Без понятия. Что?
— Славная перестрелка на стоянке у Чабба, предпочтительно с автоматами. Или эффектный арест банды, захватившей Первый национальный банк Холломена. Что-нибудь новое и освежающее.
— Слышу голос копа-бездельника, отсидевшего себе зад.
— И ты прав! Это же не расследование, а говорильня — бесконечная, утомительная, никчемная. И никаких тебе перестрелок и ограблений.
— Я так полагаю, набросок, который Джилл Мензис сделала по словесному описанию покупательницы из «Динь-Динь», ничего не дал?