Вкус греха. Долгое прощание
Шрифт:
Он тоже смотрел на нее молча, потому что понимал, что ничего достойного этой потрясающей простоты он не скажет. И только через некоторое время он прошептал: «Вы необыкновенны, Вера. Я не достоин вас».
Это Митя сказал совершенно искренне.
Он вглядывался в эту, в сущности, малознакомую женщину и чувствовал себя подавленно, — мелким и ничтожным. И необоримо захотелось уйти и больше никогда не видеть ее.
Но Митя не был бы Митей, если бы среди свистящих пуль на баррикадах не вдел в петлицу цветок и встал
Он пригласил Веру танцевать и, вопреки ее ожиданию, вел себя в танце, как на официальном балу. Они танцевали, находясь на расстоянии друг от друга, и мешали стиснутым парочкам заниматься откровенным танцевальным флиртом.
Митя не шел банальными путями.
Когда они возвращались в свой закуток, он еще раз подумал, что ему было бы легче и спокойнее без этой любви…
Она поняла это и сказала, усаживаясь на твердый диванчик: Митя, только не считайте себя обязанным ответить мне. Прошло-проехало.
Но он-то знал, что не проехало и не ушло, но она уже задавала ему вопросы, как он жил там, в Нью-Йорке, каков сам Город — Большое Яблоко, и вообще пусть порассказывает ей, туземке, про ту жизнь…
Этим она закрывала тему любви: продолжать ее было бы бестактным.
Митя стал забавно и красочно рассказывать о В.В., парнях, их женах, вспомнив (про себя, конечно, еще одну «любовь» — Риточкину, и ухаясь внутренне от этого воспоминания), рассказал даже о своей невероятной страсти к стриптизерше Анне Шимон, о которой теперь мог говорить и вспоминать вполне спокойно.
Митя увлекся, а так как был артистичен, то действительно забавно рассказал и про грека и его лавку, и о том, как бесконечно глупо собирался подарить Анне старенькую машину, чисто по-советски…
Вера оживилась, хорошо смеялась и сейчас не выглядела Фудзиямой, закрывающей солнце.
Митя с радостью отметил это.
Снова стало легко и свободно.
Наконец буйный кораблик захотел спать.
Замолк оркестр, пошатывающиеся пары потянулись по протертой ковровой дорожке к «трапу», а Жорж снял с них за изысканный ужин приличную сумму, — но Митя не огорчился: он был не жаден и ему очень хотелось тратить деньги на Веру.
В такси она сразу села вперед, чем порадовала Митю, который не знал, что и как начинать или не начинать вовсе?..
Все же опыт-то у него был небольшой.
Вера быстро выскочила из машины у своего дома и, махнув Мите рукой, побежала к подъезду, каблучки ее четко постукивали по асфальту.
Митя мгновенно расплатился с шофером и окликнул ее, но она сделала вид, что не услышала и вбежала в подъезд. Митя увидел ее силуэт сквозь лестничное окно и, вздохнув, пошел прочь.
Пусть так.
Задолго до своего дома он вышел из машины и прошел пешком всю улицу, поднимающуюся круто вверх, мимо разрушенной заколоченной церкви,
Он лег на кровать, не раздеваясь, и попытался уснуть, но это не получалось, — тогда он встал, выпил джина и вдруг до спазмов захотел, чтобы она оказалась здесь, рядом с ним, в этой квартире.
А Вера думала о нем и была благодарна, что он не испортил концовки вечера. Она готовила себя к завтрашнему дню… Не только морально. Выбрала лучшее свое белье: французское, синее, с белой пеной кружев. Волосы решила закрутить в узел на затылке и не надевать очки…
А вместо серенького платьица наденет джинсы и лиловой гаммы блузку…
На этом решении она заснула в кресле и проснулась в пять утра.
Встала разбитая, поблекшая, залезла под горячий душ и долго, будто мстя себе за что-то, стояла почти под кипящей струей.
Митя больше не позвонит ей, и она — тоже. Зачем ему, светскому легкому человеку, такая тяжеловесная дура?
На работе она пребывала в двойном мире: одна Вера делала четко и быстро свою работу, а другая — маялась от одиночества и бездействия.
Теперь даже на почтамт не пойдешь, хотя при ее идиотизме можно и сходить.
Скоро и совсем обычно зазвонил телефон, и Вера услышала Митин волшебный голос.
— Вера, — сказал он еще более звеняще, чем всегда, — я должен вас видеть. Когда? У меня нет сил ждать…
У нее закружилась голова, и она ничего не ответила.
Это молчание взволновало его больше, чем любые слова.
— Когда? — спросил снова он и, так и не услышав ответа, сказал сам: — В пять на том же месте?
Она ответила:
— Да.
Митя бешено прибирал в квартире, хотя времени до встречи было достаточно. Но надо все предусмотреть.
Подальше запихнуть Неллины и Митеньки-маленького вещи. Не забыть парфюмерию и косметику в ванной и на трюмо. Собрать игрушки из всех углов, тапочки и все прочее, могущее наглядно напомнить, что он женат и у него шестилетний сын.
Теперь, после уборки, квартира выглядела чисто мужской.
Примерно он уже мог предсказать, как все будет, но это ничуть не умаляло его вдохновения и ожидания.
Как прекрасно чувство влюбленности! И как давно он его не испытывал!
И наконец настал тот час, когда он встретил ее у табачного киоска. Они оба чуть смутились, ловя быстрыми взглядами изменения лица другого.