Вкус греха
Шрифт:
— Придется тебе подождать.
Алекс знал, что ждать придется долго, но не хотел оставлять Вита одного в таком состоянии, поэтому поудобнее устроился в кресле.
Он не мог помешать другу молча напиться, но зато вполне мог помешать ему напиться в одиночку.
27
Его сердце бешено колотилось.
Вит шел по коридору к Мирабелле, четко осознавая, что выпивка не помогла, а лишь сильнее расшатала нервы.
Лиззи открыла дверь и молча удалилась, оставив его с Мирабеллой наедине.
Мирабелла настороженно наблюдала, как он прошел по комнате и остановился у кровати.
— Пришел ругать меня? — спросила она усталым голосом. — Если да, то будь добр, дождись утра. Я уже достаточно выслушала от твоей матери.
— Я не собираюсь ругать тебя, но хочу, чтобы ты, если найдешь в себе силы, рассказала мне о случившемся.
Она вздохнула, но кивнула.
— Хорошо.
Подождав, пока Вит присядет на стул возле кровати, Мирабелла стала рассказывать, как пришла к Эпперсли, чтобы выкупить свою свободу, об их перепалке и о поездке в карете с Хартзингером.
— Договор настоящий, Вит. Он…
— Знаю, — перебил Вит. — Мак-Алистер и Линдберг нашли его в кабинете.
— Договора там не было, когда мы обыскивали кабинет.
— Нет, он датирован следующим днем.
Она еще сильнее побледнела, а ее глаза округлились от страха.
— За мной не придут из Сент-Бриджита, правда? Они не могут использовать договор, чтобы…
— Нет, милая. — Он подошел к ней и взял ее дрожащую руку в свои. — Обещаю. Все уже позади.
Мирабелла судорожно сглотнула.
— Как ты можешь быть уверен?
— Потому что я лично позаботился о том, чтобы договор сгорел дотла, кроме того, завтра в это же время Хартзингер и твой дядя будут уже на полпути… куда-то. Уильям проследит за этим. Обещаю.
— Ох! — Она медленно вздохнула и на минутку закрыла глаза. — Хорошо. Тогда все в порядке.
— Тебе лучше? — спросил он, нежно сжав ее руку. Мирабелла открыла глаза и попыталась улыбнуться.
— Да, просто испугалась, вот и все… Он заходил недавно — я имею в виду Уильяма, — но не сказал, что случится с ними.
— Он объяснил остальное?
— Да. Я… я не знаю, что сказать. — Она расплылась в улыбке. — Это стоило им немало хлопот.
— А сколько хлопот доставили они?
— А я?
Вит не стал спорить, хотя и порывался.
— Все зависит от того, подозревала ты или нет, что твой дядя на такое способен.
Он указал на кровоподтек на ее щеке. Как и обещал врач, он быстро превращался в синяк. Вит заставил себя задать вопрос, которого
— Он бил тебя раньше, Мирабелла?
Она медлила с ответом, и этим все сказала.
— В последнее время — нет, — наконец прошептала она, не поднимая на него глаз.
— Но все-таки бил.
Она едва заметно кивнула.
— Несколько раз, когда я была ребенком и еще не научилась не попадаться под горячую руку.
— Это было до того, как ты впервые оказалась в Хэлдоне? Она покачала головой и скривилась от боли.
— И до, и после.
— И ты молчала, — ответил Вит и выпустил ее руку. Она потерла ладонь об одеяло.
— Он больше не бил меня, Вит. Я просто научилась избегать этого. Я и так боялась, что ты узнаешь о постыдном поведении дяди. Думала, лучше не говорить об этом никому.
— Мы могли помочь тебе.
— Я знаю. Мне жаль. — Она вздохнула и закрыла глаза. — Мне так жаль, Вит. Я не хотела…
А он хотел, чтоб она перестала извиняться. От этого ему было еще тяжелее.
— Не нужно просить прощения. Ты не виновата.
— Конечно, виновата, — сказала она. — Гордость не позволяла мне рассказать…
— Это моя ошибка, и я признаю свою вину.
— Твоя ошибка? — недоумевая, повторила Мирабелла. — О чем ты? Тут нет твоей вины. Ты…
Он вдруг выругался и стал мерить шагами комнату.
— Вит?
Он резко остановился и указал на ее лицо.
— Эти отметины подтверждают мою вину.
— Это сделал мой дядя, — сказала она. Недоумение уступило отчаянию. — Не ты.
— Да, твой дядя и мистер Хартзингер. Люди, от которых я должен был защитить тебя. Я должен был… — Он умолк, провел рукой по волосам и снова принялся взволнованно ходить по комнате.
Она наблюдала за ним с минуту и вновь попыталась заговорить:
— Вит?
— Сколько раз? — вдруг спросил он и метнулся к кровати. — Сколько раз я говорил тебе, чтоб ты убиралась из Хэлдона, что тебе здесь не рады?
— Ты не знал. Ты не мог…
— Я должен был знать. Как глава семьи я обязан был заботиться о тебе.
— И ты заботился.
Он мрачно расхохотался.
— Как? Насмехаясь над тобой? Оскорбляя тебя?
— Нет, — сказала она тихо, но твердо. — Позволяя насмехаться и оскорблять тебя в ответ.
Он открыл рот и снова закрыл.
— Что за бред ты несешь?
— Плохо же ты помнишь наши ссоры, Вит, — хмыкнула она. — Я не была беспомощным щенком, которого ты мог пнуть и оставить дрожать в углу.
— Конечно, нет. — Его голос стал ласковее, когда он подошел к ней. — Я не хотел сказать, что… Милая, ты самая храбрая женщина из всех, кого я знаю. Самая отважная…
— Ради бога, прекрати, — огрызнулась она, ударив его по руке, когда он хотел погладить ее волосы. — Я была несносным ребенком, Вит, и ты это прекрасно знаешь.