Вкус к жизни
Шрифт:
– Я даже тебя подержу, – пообещал он и устроил ладони на моих бёдрах. – Вот здесь, – пояснил и сжал их, выдавливая из меня то ли стон, то ли всхлип.
Остановиться было невозможно. Первый секс оказался… голодным, диким, страстным! Всё же две недели друг без друга это уже слишком. Он входил в меня невыносимо медленно, мучительно долго, тягуче, а я прижималась так тесно, как только могла. Он рвал шаблоны удивительной нежностью, заботой, вниманием, когда целовал или ласкал мою кожу губами, пальцами. Я не сдерживалась и стонала в голос, понимая, что ждала этого не день,
Сначала я цеплялась за его плечи, потом пыталась удержаться хотя бы за простыню. Но неизменно… каждый раз слетала с орбиты и неслась в неизвестность, не выдерживая яростного давления. Лишилась воли и разума. Продала себя за каплю ядовитого удовольствия. Задыхалась и летала в наступившей эйфории, стонала так громко, будто желала докричаться до звёзд. А потом взорвалась бурным оргазмом, который рассыпал мир на мельчайшие детали… и чтобы вернуться, требовалось собрать их все до единой.
А потом всё начиналось сначала. Нежность, плавно перетекающая в безумие, ярость, размазывающая личность до состояния амёбы, буйство красок в голове и поцелуи по всему телу до потери пульса, до фанатизма.
Он хотел, чтобы на моём теле остались следы, и я ему в этом не мешала. Он хотел, чтобы с губ срывалось только сладостное «да», и я повторяла его до хрипоты, а затем шептала. Он хотел, чтобы в моей голове не осталось воспоминаний о других мужчинах, но я уже давно никого из них не знала… это происходило в другой вселенной. Там, где не было его.
Оставшуюся часть ночи мы просто лежали рядом. Измученные страстью, опустошённые болью и удовольствием. Мартин гладил меня везде… никак не мог остановиться, я осыпала поцелуями его грудь и плечи. Так могло бы продолжаться всегда… но для этого мы живём в слишком неидеальном мире.
Глава 38
Мартин встретил рассвет с пузырьком сильнейшего обезболивающего в руках, я жадно глотала воду, совершенно не замечая, как она течёт по губам, по подбородку, как льётся на грудь и живот.
– Ты мог бы не использовать презервативы, – пошутила я, глядя, как его несёт и вот уже целая горсть таблеток оказывается на ладони. – Я всё ещё хочу ребёнка, а ты, боюсь, эту ночь можешь и не пережить.
– Очень смешно! – просипел он, глотая одну таблетку за другой, не отвлекаясь на то, чтобы запить их водой.
– Если хочешь, я могла бы сделать тебе массаж…
Мартин хмыкнул и неодобрительно покачал головой.
– Ты хотела сказать, погладить? – насмешливо посмотрел он на меня через плечо. – Не нужно… – поморщился и стиснул зубы, не выдерживая очередного приступа. – Сейчас придёт Марк.
– А ты ведь соврал мне! – заявила я, и Мартин охнул, понимая, что вот только разборок ему сейчас и не хватало.
– Юль… вот, выбрала самое удачное время – ничего не скажешь…
– Соврал насчёт
Мартин тяжело облокотился на стоящий рядом комод и попытался отдышаться, глянул на меня исподлобья.
– Ну, конечно, соврал! Как ещё я мог привлечь твоё внимание? Очень жаль, что в современном мире удивить женщину можно только чем-то нетрадиционным. Например, сексуальными предпочтениями. А вообще… я не то имел в виду. Ты сама придумала эту хрень! Чем вам только не промывают мозги… Общество – зло. Город – рассадник заразы! – выругался он. – Надеюсь, ты не додумалась задать этот вопрос ещё и Марку? Не каждый в состоянии выдержать твою прямоту, порой доходящую до абсурда.
– Ты мог бы сразу опровергнуть моё предположение.
– А разве я этого не сделал? Вот как только услышал, так сразу и приступил к опровержению и доказательствам.
– Меня бы устроило честное слово.
– Глупо полагаться на слова, когда я готов бросить к твоим ногам целый мир.
– А ты готов?
– А ты всё ещё сомневаешься? – сквозь приступ боли рассмеялся он. – Одна ночь и две недели трудов насмарку. Хотя где там две… считай, сразу несколько лет.
– Мне позвать Марка? – уже всерьёз обеспокоилась я, когда Мартин простонал в голос и с явным отчаянием.
– Сказал же: сам придёт, – задыхаясь, заверил он и всё же нашёл в себе силы, чтобы разогнуться и дойти до стоящего в стороне массажного стола. – Ты только оденься, – успел бросить он, когда дверь распахнулась и Марк вошёл.
Непередаваемый поток брани меня взбодрил, а Мартину помог всё же забраться на орудие пыток.
– Когда ты говорил, что я его ломаю, сложно было догадаться, что делаю это в буквальном смысле, – буркнула я в ответ на поток обвинений и громких заверений утопить на хрен. Марк был в ударе, я в шоке, Мартин рисковал остаться без ног на пару недель.
Мне тоже было страшно. Возможно, даже страшнее, чем Мартину, но я не имела права показать это, потому куце отстреливалась, пытаясь ничем не выдать надвигающейся паники. Не знала, что мне следует делать: уйти или всё же остаться. Но когда Мартин не смог больше терпеть и сорвался на откровенный крик, Марк просто взял меня за локоть и вывел за дверь со словами: «Какого… ты здесь до сих пор делаешь… Зелёная вся!»
Судя по тому, как я сползла на пол здесь же, у двери, его слова были недалеки от истины. А в голове, словно муха о стекло, билась одна и та же мысль: «Надо что-то делать». Вскоре Марк вышел и сам, посмотрел на меня с откровенным непониманием.
– Я даже не представляла, что всё так серьёзно, – словно выставляя щит, зашептала я.
– Я знаю, – порывисто отозвался он. – Я понял.
– Мартин спит?
– Нет, но ты туда сейчас не пойдёшь.
– Я тихо…
– Нет, и не вздумай его трогать! – зашипел Марк, закрывая вход плечами.
– Да я только…
– Нет! – сказал, как отрезал, Марк, а когда я открыла рот, чтобы объяснить, даже рукой взмахнул: – Нет! – прозвучало крайне категорично, и мне пришлось подчиниться.