Вкус крови

Семёнова Мария Васильевна

– Катюша, вот какое дело, но это строго между нами. Ты давно не бывала в «Елах-палах»? Ресторан быстрого питания на площади у «Ладожской».

– Никогда не бывала.

– Вот и хорошо. А ты не хочешь посидеть там, пообедать? Должен же молодой следователь полноценно питаться…

– Там, наверно, дорого. Следователю, тем более молодому, не по карману.

– Вот тебе полтинник. Можешь истратить. Считай, что это задание.

– Какое-то оно странное…

– Ну попутно смотри, что там и как. Спроси, кстати, не

ходит ли туда кто-нибудь из Ладожского отделения. И более конкретно – была ли там вчера Таня Михеева, и если была, то одна или с кем-то? Понятно?

Катя кивнула.

– Это твое официальное задание. Раз так, то, как ты понимаешь, будет и не вполне официальное. Надо разыскать уборщицу. Но в отделении не спрашивай – лучше среди вокзальных. Фамилия Аникина, зовут Ангелина Степановна.

Аникина медленно продвигалась по платформе с большим совком и веником.

– Ангелина Степановна…

Уборщица остановилась. Лицо вроде незнакомое, да и девка, а все одно мерещится, что из мен-товки.

– Я следователь Екатерина Калачева. Уборщица даже хмыкнула от удовольствия – не оттого, что Катя оказалась милиционершей, а потому что чутье не подвело.

– Вы нашли в свое время паспорт Марины Сорокиной, помните, убитой в электричке… Паспорт был в сумке?

– Ой, да чего-то я не очень помню. Ангелина Степановна валяла дурочку. Она прекрасно помнила о всех событиях того неприятного дня. Еще хуже пришлось потом, когда в отделении ее трясли на предмет того, где и при каких обстоятельствах был найден паспорт. Немедленно всплыли в памяти два крепыша.

Как они потрепали тогда Гришку. Он цельную неделю стонал, жаловался на боли в боках и груди, – не иначе, ребро сломали.

– Так это вы у Григория Сучкова спрашивайте, у носильщика. Нашел-то он, а я без понятия, – отмахнулась Ангелина Степановна. Эта история с паспортом сидела у нее поперек горла.

«Черт, сумку-то Гришка так и не удосужился отмыть…» – пронеслось в голове.

Она прекрасно помнила эту сумку. До сих пор так и валяется в углу Гришкиной комнаты. Они все собирались ее продать, но на пиво пока хватало, а мыть хлам дед Григорий брался только при сильном безденежье. Натаскает и бросит, покуда деньги не кончатся. Когда надо опохмелиться, на все пойдешь. Но покуда такой необходимости не было.

– Значит, говорите, Сучков… – задумчиво сказала Катя. – Хорошо, придется обратиться к нему.

«Ишь попрыгунья! – В душе Ангелины Степановны шевельнулось чувство, похожее на ревность. – Куды до нее Гришке», – подумалось в следующий миг. Она тяжело вздохнула и пошла своей дорогой.

Деда Григория Дмитрий нашел сразу. Степенный носильщик отдыхал от трудов праведных, подкрепляясь бутылкой «Балтики» номер три и бутербродом с вареной колбасой.

Услышав, о чем его спрашивают, Сучков начал было запираться, но в конце концов повел следака к себе – он жил неподалеку,

в одном из старых четырехэтажных домов, которые невесть когда были выстроены у речки с заковыристым названием Оккервиль.

– Вот. – Он показал рукой в угол, где лежала кожаная сумка. – Извините за беспорядок.

Порядок или беспорядок в комнате Сучкова интересовал Дмитрия меньше всего.

Он подошел к сумке и внимательно рассмотрел ее.

Это был не чисто декоративный дамский ридикюль, а довольно объемистый предмет, куда при случае поместятся и продукты, и книга, и пачка документов фррматом А-4. Кожаную поверхность покрывал слой высохшей грязи – было видно, что ее давно никто не брал в руки.

– Не мыли, ничего не делали, – констатировал Самарин.

– Сохранили вам, как в сейфе, – кивнул довольный Сучков.

«Значительно лучше, чем в сейфе, – подумал Дмитрий. – Это просто удача, что сумка пролежала здесь. А то сейчас на ней нашли бы пять отпечатков разных лиц, из которых ни один не принадлежал бы ни убитой, ни убийце».

Самарин аккуратно погрузил сумку в большой полиэтиленовый пакет.

– Спасибо, гражданин следователь, – на прощание сказал Сучков. Чтобы что-то сказать.

– Спасибо вам, гражданин Сучков, – кивнул Дмитрий.

И следователь, и носильщик сделали вид, что не помнят о том, что вещдок должен изыматься в присутствии понятых, с обязательным составлением протокола.

Находясь под бдительным, хоть и мутноватым взором носильщика, Дмитрий не стал обыскивать сумку. Он сделает это позже, в более спокойной обстановке. Но где? Не в прокуратуре же, и уж тем более не в Ладожском отделении, хотя до него-то рукой подать. Даже мысли не возникало о том, чтобы сдать сумку на официальную экспертизу. Будет то же самое, что с бутылкой от «Белого аиста».

Вот если бы провести независимую экспертизу… Где, у кого? Можно попросить Саньку Попова через их медицинские структуры. Вчера он дежурил, значит, сегодня должен быть дома. Дмитрий задумался. Затем на ум пришел Хабибулин из ГУВД.

«Да нет же! Какой Хабибулин. Дубинин со своим таинственным агентством». И Самарин направился прямо к станции метро.

Дубинин оказался на месте.

– Вот, – сказал Дмитрий, ставя на стол перед старым криминалистом большой полиэтиленовый пакет, – сумка Марины Сорокиной.

– Так… – Осаф Александрович потер руки. – Добыли, значит…

– Добыл, – кивнул Самарин. – Как вы думаете, сколько времени займет экспертиза отпечатков? Ну и, разумеется, проверка пальчиков по картотеке?

– Не буду спрашивать, когда это нужно, – сказал Дубинин. – Сам знаю, что нужно было две недели назад. Ну если подсуетиться… Сегодня ближе к вечеру.

– Так ведь уже ближе к вечеру.

– Не путайте вечер и конец рабочего дня, молодой человек. У нас тут ненормированный рабочий день.