Вкус Пепла

Тард Джулия

— Не с чем тут поздравлять. Всё осталось на том же уровне что и было, — процедил сквозь зубы, чувствуя, что от мыслей о Даяне начинаю закипать. — Блядь, как же я её ненавижу! Пять лет мне каждый божий день твердили, что ей суждено стать моей женой. Лишили права выбора, а теперь, когда я с этим смерился, эта проклятая девка меня наизнанку выворачивает, даже и не думая сделать шаг навстречу! Так и хочется скрутить ей шею!

— Вот уж и не подумала бы, что ты настолько сильно её полюбишь, — усмехнулась, запуская игривую ручку за ворот разорванной рубашки, водя носом по щеке к уху.

— Не думал, что у тебя проблемы

со слухом. Я сказал, что я её ненавижу, а уж никак не люблю.

— В вашем с Даяной случае, эти слова — практически синонимы.…

— Ещё раз повторюсь, — ухватил её за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. — Я не люблю Даяну, и никогда не смогу полюбить.

— Тогда почему ты не можешь от неё отказаться? — пробормотала набухшими губами, пожирая затуманенным взглядом. — Почему не можешь забыть? Отпустить? Позволить быть с другим?

— Потому что…

— Она твоя, верно? И ты не станешь её делить ни с кем другим…

— Уже разделил, — потянулся за лежащей на быльце пачкой, доставая сигарету.

— В смысле?

— В самом прямом. Она уже с кем-то трахалась задолго до меня.

— Шутишь? — удивлённо приподняла брови, не веря ни единому моему слову. — Да это же просто невозможно! Она всё это время живет, словно в зоопарке для извращенцев! Каждое её движение снимают десятки камер. Нужно быть волшебником, чтобы переспать с ней или…

— Что? — выпустил дым, наблюдая за тем, как настороженно Эллис прикусывает нижнюю губу.

— То есть, ты абсолютно точно уверен, что у неё был секс?

— Так сказала осмотревшая её врач.

— А… ты не думал,… что это мог быть твой отец…?

— Смеёшься? — откровенно усмехнулся, даже и, не пытаясь скрыть иронии. — Да он же ей в отцы годится ещё больше чем мне!

— Может и годится, — пожала плечами, растягиваясь около меня словно кошка, — но, несмотря на это он безумно хорош собой.… Спроси любую женщину, и она с превеликим удовольствием согласится провести ночь с твоим папочкой.

— Пусть даже и так, но я отказываюсь верить в то, что он на самом деле может пойти на что-то подобное. Мой отец всегда чтил семью как что-то святое и неприкасаемое. И куда скорее перерезал бы себе глотку, но спать с ней… — отрицательно покачал головой, даже в собственных мыслях не допуская подобного варианта. — С моей невестой… ни за что. Он может быть деспотом, может быть жестоким наставником, но только не предателем.

— Как скажешь, — поднялась Эллис, покачивая бёдрами по направлению к очередному бокалу вина. — Тем более здесь принято говорить о тебе, а не о других, верно?

— Я бы предпочел, чтобы сегодня ночью ты воздержалась от очередного сеанса психоанализа, — раздавил окурок в стеклянной пепельнице, ложась на диван.

— Да неужели? — фыркнула та, отправляя в рот большую виноградину. — Может, тебе и не нравится, что я разбираю твои отношения по полочкам, да только ты явно хочешь выговориться по поводу случившегося. И мои уши — в твоём полном распоряжении, сладенький.

Уставившись в белый потолок, я старательно подбирал слова, прекрасно понимая, что Эллис способная заглянуть намного глубже, чем все прочие люди. На самом деле мастер своего дела и думаю, что если бы не она, то мне бы пришлось гораздо дольше собирать себя по кускам.

— Я не понимаю, почему начинаю на ней зацикливаться, — устало признался, потирая переносицу. —

Она меня бесит, злит, раздражает, доводит до какого-то нереального остервенения. Так почему же мне тогда так важно получить от неё отдачу? Неужели только из-за того что я считаю что мы с ней похожи?

— Не просто похожи, — устроилась около меня, обвивая руками за шею. — Она единственная кто вышел из того же окружения что и ты. Единственная, которая на собственном опыте испытала, каково это иметь властного «отца», давящего своим авторитетом, и «мать», готовую переступить через нормальную семью, доказывая собственную правоту. Ты проецируешь на Даяну свои собственные переживания и видишь в ней такого же несчастного человека, как и ты сам. И именно поэтому тянешься в попытке помочь, согреть, утешить, а она всё никак не поддаётся. Никак не позволяет тебе обрести рядом с ней свой собственный душевный покой.

— Чушь! — перевёл на неё саркастичный взгляд. — Единственное из-за чего я к ней тянусь, чтобы получать свою дозу секса без демонстрации откровенной неприязни. К тому же, никакой я не несчастный, — обнял её, прижимая к себе аппетитными формами. — У меня есть все, о чём только можно мечтать: деньги, машины, женщины. И так будет всегда.

— Деньги… Машины… Женщины… — прикусила мне мочку, начиная посасывать. — Разве в этом суть человеческого счастья?

— Для меня да.

— Враньё! Вспомни Мишель. Обычная приблудная кошка. Жертва растления увлекающаяся тяжелыми наркотиками. И из всех возможных вариантов, из всех красавиц при положении ты запал именно на неё! На обеспеченную девушку с тяжелой судьбой! Потерянную, сломленную, обиженную жизнью. И теперь, то же самое происходит с Даяной.

— Тогда почему же я с самого начала не обратил внимания именно на неё? — игривый язычок скользнул по шее, и кожа тут же покрылась мурашками. — Почему зациклился на Мишель?

— Потому что в то время девочке было всего семнадцать лет, И она только последний год, как стала пригодной для твоего внимания.… Выросла.… Превратившись из несуразного подростка в красивую девушку… — опустилась ниже, расстегивая единственные уцелевшие пуговицы. — Вот только ты всё никак не можешь понять, что превратиться в женщину и чувствовать себя такой — разные вещи… Чёрт… — недовольно заёрзала. — От тебя слишком сильно пахнет этой девчонкой.… Сходи в душ иначе я не пушу тебя к себе в постель.

— В смысле «Не чувствует себя женщиной»? — приподнял ее, прерывая игру. Это было впервые, когда Эллис сказала то, что на самом деле могло объяснить мне поведение Даяны, и я не мог не заполучить ключик способный дать мне доступ к желаемому.

— А разве непонятно? — вяло защебетала, полностью растворяясь в нахлынувшем возбуждении. — Всё это время она росла без матери и даже без женщины, которая бы смогла научить её быть таковой. С кем она говорила о мальчиках? Кто рассказывал ей о сексе? — села на меня, развязывая халат. — Кто покупал ей прокладки, когда начались первые месячные? Твой отец? Твоя мать? Горничная? Кто учил краситься? Кому она могла пожаловаться на все твои насмешки и жестокость? — потянулась к ремню, собираясь освободить меня от брюк. — Она не умеет быть женщиной, сладенький. Не умеет быть не только нежной и любящей, но и любимой…. И именно поэтому, каждый раз, когда ты пытаешься коснуться её чувственной стороны, Даяна сходит с ума.