Вкус вина на кончике языка
Шрифт:
Меньше, чем через полчаса они были в номере дорогого отеля. Бутыль шампанского в ведре льда и с фруктами прикатили, почти сразу после того, как дверь за ними закрылась. Панорамные окна выдавали вид на ночной, освещенный фонарями и рекламой город.
— Красиво, правда?
— И тихо, — поедает та клубнику. Шампанского бокал уже выпила и подумала, что достаточно. Так что жертвой стала краснющая клубника. Вампиры знают, где достать все хорошее.
— В такие моменты ощущаешь себя… Не знаю даже как правильно выразиться… Живым? Когда… Все вокруг
— Соглашусь. В тишине как будто понимаешь чего-то больше и ценишь … Мысли сами по себе заставляют чувствовать себя живым, а без звуков — тем более… — снова кусает та клубнику, смотря в стол. — Ты тоже старый? — поднимает Руби взгляд, переключаясь на другую тему.
— Что? Старый? — Ремьер посмеялся, — Решила так резко перескочить с разговора о мире?
— Просто резко стало интересно, — жует она свое лакомство и водой запивает. — Но если боишься сказать о своем возрасте, — пустила смешок, — и хочешь поговорить о мире, то я не против.
— Я не слишком сильно стар… Во всяком случае… Чуть старее Барнбаса. Наверняка Ада уже поведала о том, кто ее обратил.
— Почему-то я так и думала. Ты более коварен. А на это качество должны уйти годы и… — машет она ладонями, — должны быть хорошие мозги, — смеется Хоуп, — Это… Комплимент.
— Если настолько впечатлена, почему бы тебе не раздеться и не принять меня? … — он смотрит на нее с мгновение, — Забудь, просто неуместная шутка.
Шатенка зависла на несколько секунд, а после кашлянула, хватаясь за стакан с водой.
— Ну, такая… Немного своеобразная… Ага…
— Но ты всегда можешь скинуть с себя чертово платье, и шутка перестанет быть таковой, верно? Как тебе новая работа? Не слишком ли напрягает?
— Замечательно перескочил. Просто профессионально… Кхм, ну я уже говорила, что нет. Мне помогают, но и я тоже не просто сижу и жду этой помощи. Так что все в порядке.
Совсем нет. Ее еще не попустило после этих «неуместных шуток». Сидит напряженная, будто в зад паяльник вставили.
Лудд подошел к столу, поднял бокал и сделал пол глотка, а после подошел к девушке почти вплотную, взяв бережно ее за личико. Смотрит в ее глаза, пытаясь найти ответы на свои вопросы.
— Я, впрочем, мог бы снять его и сам… Ты слишком зажата…
— Да что с тобой?.. — сглатывает она, крепче сжимая мисочку с клубникой. — Не нужно ничего снимать. Мне, наверное, пора…
— Я просто сказал о том, что думаю… Не стоит принимать близко к сердцу. Может, обо мне и ходит много слухов, но… Прежде я не брал женщин силой. Тот раз, когда я вылизал тебя — не в счет.
— Хватит говорить о… Себе… Я не понимаю, чего ты добиваешься. И убери руку. Я, правда… Мне пора домой, — кладет она свою ладонь на его, пытаясь убрать со своего лица. Не хотелось снова быть чьей-то куколкой. И вообще ничего не хотелось. Наверное…
Он тянет ее за руку к себе, после перехватывая за талию.
— Я не мальчик, Руби… Не нужно играть со мной. Ты хотела свободы — я дал тебе ее. Просто скажи, что
— Как вы там говорите?.. О, Владыка! — произносит она вместо ненавистного им «Боже», — Зачем ты пытаешься это сделать? Тебе что-то нужно? Тогда давай договоримся по-другому, а? — смотрит она куда-то ему за левое плечо.
— И как же мы договоримся? — спрашивает он, — Приплатить тебе за кровь и попутно иметь тебя в твоей же постели, против ты или нет? — намекнул он прямо ударом в точку тем, чем она помышляла прежде.
Девушка голову вниз опускает и тихо спрашивает:
— Откуда ты знаешь? — смотрит Руби на миску, что им двоим в тело давит своими краями.
Глава 36
— Слишком очевидно… Чем еще бы ты заработала на жизнь? — хмыкнул тот, а после сделал шаг назад, — Впрочем… Ты вольна поступать, как пожелаешь. Нравится избегать меня — больше не посмею явиться. Глупая была затея. Номер оплачен до утра, — проговорил тот, развернулся и направился к двери.
— Он заставлял меня это делать! И платил за молчание. Потому что угрожал тем, что убьет тех, кто рядом со мной. Я бы никогда не согласилась… Не нужно выставлять меня проституткой, — девушка шмыгает носом и ставит тарелку на стол, забирая клатч. Подходит к мужчине и поднимает глаза со слезами. — У нас все равно ничего не получится. Потому что я не хочу расставаний. Это больно. Какими бы ни были отношения.
Девушка открывает двери и выходит в коридор, но Лудд делает шаг за ней, а после тянет к себе за руку, обнимает за талию и в два шага возвращается обратно. Поток ветра захлопнул дверь и свет погас. Ремьер стоит так, обнимая ее, касается ее шеи губами, оставляет нежный поцелуй и произносит:
— Кто сказал, что нам нужно расставаться?
Девушка держится за его тело, прикрыв глаза и томно вздыхает, отвечая ему:
— Потому что я не больше, чем игрушка, Ремьер. И тебе это известно… Напомнить про спор? Спорят ведь на вещь, не так ли?
— Я ставил свою жизнь на кон… Стал бы я спорить из-за игрушки? — задает тот ей вопрос, — Или… Я по-твоему, не слишком ценю свою жизнь?
— Просто отпусти и все… Я не хочу больше ничего говорить и объяснять… — показывает она свои зубки, стоя все также на месте, пока по телу бегут мурашки. Пользуется же ею. Как и все. Будто бы и привычно, но какая-то гордость все равно колет.
— Предлагаю пари… — произнес Лудд и отстранился лишь на мгновение, а в считанные секунды явился пред ней, держа в руках нож. Протянул его на ладони. — Один удар… И больше я не посмею явиться в твою жизнь…
— Это манипуляция, — хмурится шатенка и опускает напряженные плечи вниз. — Убери его, — складывает она руки на груди и взгляда хмурого не собирается стирать с лица.
— Отнюдь… Иного языка мне не ведомо. Если и шанса не даешь… Значит их не должно быть вовсе. Ну же… Один точный удар и все закончится. Многие мечтали бы сейчас оказаться на твоем месте. Я ведь монстр!