Вкус вишнёвой лжи. Книга 2

Андес Марсия

— Женщина! — хнычет Костёр, закрывая лицо руками, чтобы избежать очередных ударов. — Она хотела, чтобы я угнал фуру и врезался на ней в нужное авто. Мне обещали заплатить и пару лет за решёткой в хороших условиях. Больше ничего не знаю!

— Какая женщина? — не унимается Назаров.

— Не знаю имени! Она не представлялась. Богатая какая-то, с охраной.

Костя убирает пистолет в кобуру и достаёт сотовый. Ищет что-то, после чего показывает телефон Толе.

— Она?

Парень неохотно смотрит на фотографию (или

что там показывает ему Назаров?) и качает головой.

— Нет. У той волосы были другие. И серьги смешные такие. Как редиска. Золотые.

— Не Власова, — Костя разочарованно смотрит на меня, словно я могу подать ему какую-нибудь идею или сказать, что делать дальше.

Но всё внутри меня и без этого замирает, покрываясь инеем и чем-то отвратительно-мерзким, потому что я догадываюсь, у кого могут быть золотые сережки в виде редисок. Точнее, это не редиска. Это сердце. Просто сделано отвратительно.

Плохо соображая, я достаю сотовый и нахожу фотографию. Медленно подхожу к парням, пытаясь твёрдо стоять на ногах и не поддаваться накатывающей панике, и показываю Костру телефон. Толя сразу оживляется и тычет в него пальцем.

— Да, это она. Она… Точно говорю, она.

Меня тошнит.

Я показываю фотографию Косте, замечая его непонимающий взгляд.

— Чё, блять, за херня? — выпаливает он. — Как это… Ты уверен? — вновь нападает на беднягу.

— Уверен! — чуть ли не плачет, отползая подальше. — Это она заплатила мне. Такую бабу я никогда бы не забыл…

Я шумно и устало вздыхаю, убирая телефон в сумочку. Вот те раз. Такого поворота даже я не ожидала. И почему-то именно эта новость выбила меня только что из колеи…

Ложь 73. Стас

«Порой обман столь дерзок, что ты не видишь его, даже если все совершенно очевидно». Шерлок (Sherlock)

KOSMOPARTY — На низах

Ложь 73. Стас

Как говорится, беда не приходит одна.

От Андрея Власова я не смог узнать ничего хорошего, к тому же, кажется, спалился о своей осведомлённости про Катю. Это единственное объяснение, почему в почтовом ящике я нахожу белоснежный конверт, внутри которого находятся компрометирующие фотографии.

Вот только не мои.

И теперь они разложены по столешнице, а я сижу на кухне с бутылкой дорогой водки и понятия не имею, что мне со всем этим дерьмом делать.

Было ожидаемо. Я с самого начала догадывался, что всё этим обернётся. Знал с той самой секунды, как увидел Костяна рядом со своим домом, потому что первой моей мыслью было не «Ого, Назар, я так рад тебя видеть, брат!», а «Ира».

Я изрядно пьян, но за телефон не хватаюсь, хоть тот и лежит на расстоянии вытянутой руки. Да и что я могу сделать? Поднять связи и заставить Костяна вновь исчезнуть? Наберу его и всё выскажу? Это не решит моих проблем. Ни с Рыковым, ни с Ольханской.

Взгляд падает на фотографию, где Ира и Костя обнимаются

рядом с красным пикапом. Ничего такого, просто дружеские объятия, вот только под рёбра они всё-таки загоняют острый нож.

Я хватаю бутылку, небрежно наливаю половину стопки, расплёскивая алкоголь на некоторые снимки, и залпом выпиваю. Закусываю ломтиком сыра.

Не люблю водку, но в этот раз почему-то захотелось именно её.

Прямо сейчас на меня обрушивается угнетающее чувство одиночества, и винить в нём я могу лишь себя. Я довёл свою жизнь до такого. Собственными руками разорвал связывающие меня с Иркой нити, и теперь наслаждаюсь результатами.

Я хотел компанию? Я её получил. Но какой ценой? И что будет, если я не смогу удержать её? Я не переживу банкротства. Не смогу жить, зная, что смерть брата была напрасной. Я должен разобраться со всем этим дерьмом как можно скорее, но в голове лишь грёбанные картинки объятий Назарова с Ольханской. Что, если он решит заполучить её? Что, если уже это сделал?

Чёрт. Меня так это злит. Корёжит как бешеного пса.

Шумно вздохнув, подпираю голову рукой, пытаясь не закрывать глаза, иначе точно отрублюсь прямо здесь. Внутри противно. Тошнит от себя, от жизни и от всего мира, а, может быть, я просто перепил.

Наверное, хватит уже бухать, иначе точно что-нибудь натворю, однако это «что-нибудь» само напрашивается на неприятности. Я даже с мыслями не успеваю собраться, как загорается экран сотового, а через секунду громкая музыка режет по ушам.

«Назар».

Морщусь, с трудом беру телефон в руку, не с первой попытки отвечаю на звонок. Молчу, пытаясь сфокусировать взгляд на одной точке, но кухня плывёт перед глазами, и я вместе с ней.

— Стас, привет, — голос Назарова отрезвляет.

Вместо приветствия я говорю:

— Когда ты собирался мне рассказать?

В отличие от мыслей, мой язык не заплетается.

Назар молчит, и я уже собираюсь уточнить, вдруг парень не понял. Костян всегда был тугодум.

— Вот сейчас и рассказываю, — его голос взволнованный и нетерпеливый, а всё внутри меня замирает в преддверии предательского удара в спину. — У меня есть информация об аварии твоего отца. Её подстроили, она была не случайна. Я думаю, ты об этом догадывался, но теперь у меня есть доказательства. Я знаю, кто виноват в смерти твоего брата.

Меня тошнит сильнее, и я закрываю рот рукой, сдерживая рвотные позывы. Он узнал? Как? Даже я не смог. Хотя, может быть, просто плохо пытался? Бессознательно не хотел знать правду. В голове проносятся слова Власова: «К твоей матери я бы присмотрелся».

Это она. Она подстроила аварию, потому что узнала, что отец ей изменяет. У меня просто не было доказательств, но теперь…

— Стасян, — голос Кости вырывает меня из мыслей. — Кто это? На кого ты вышел и как?

Парень молчит, затем осторожно спрашивает: