Вкус вишнёвой лжи. Книга 2
Шрифт:
— Костян, инфа сотка, — заверяет Ряба. — Брателло нашёл заяву в архиве, но дело у нас в районной не пошло. Его отправили в соседнюю…
Ну, конечно. Преступление-то произошло не на нашей земле. Заявление должно пылиться в участке, где работает Антон Юрьевич. Либо его уже закрыли за отсутствием улик, либо оно в подвешенном состоянии. Я должен был сразу догадаться.
Какая ирония. Всюду меня преследует батя Иры, а сама она лишь отдаляется.
— Но есть имя, — успокаивает Ряба. — Наташа Клинько. Даже адрес нарыл и фотку. Её мои кореша знают, приходила
— Ага. Спасибо.
И вот я здесь. Курю чёрт знает какую сижку и периодически смотрю на фотку в телефоне, чтобы случайно не пропустить жертву. Чёрные волосы, зелёные глаза. Родинка на скуле. А кожа белая как у трупа. Хотя, может, просто фотка такая. Где только нарыли?
Холодно пиздец. Рук уже не чувствую, мозгов тем более. Есть хочется, горячий душ тоже не помешает. Пару раз ухожу, чтобы купить чай в местном ларьке, но эта срань не помогает. Уже думаю послать всё к херам и прийти сюда завтра, как двери подъезда открывается и на улицу кто-то выходит. В синей куртке, в шапке и с сумкой на плече. Сначала и не узнаю вовсе: на фотке девчонка пухленькая, даже очень, а здесь щёки впалые, осунувшиеся. Из-под шапки торчат не чёрные, а красные волосы. А вот родинка на скуле всё такая же.
— Наташ, — окрикиваю я, надеясь, что не обознался.
Девушка удивлённо впивается в меня взглядом, а после отворачивается и ускоряется. Я собираю все силы, чтобы заставить замёрзшее тело шевелиться. Поднимаюсь на ноги, вязну в снегу, с трудом выбираюсь на дорожку.
— Натах, погоди!
Ещё сильнее ускоряется, того и гляди на бег сорвётся. Блин. У меня ноги ватные, я ж так замёрз, что и не догоню.
— Да не буду я приставать, дубак на улице! Подожди! — твою мать, что за баба пугливая. — Я поговорить хочу! На счёт заявы! — ноль реакции. — Я знаю, кто они.
А вот это уже срабатывает. Наташа останавливается и оборачивается, но по её предостерегающему взгляду понимаю, что близко лучше не подходить. Останавливаюсь в нескольких метрах, сжимаю челюсть, стараясь, чтобы зубы не стучали.
— Поговорим? — спрашиваю.
Она медлит, затем кивает. Уже собираюсь предложить пойти куда-нибудь в тепло, но девушка, видимо, не собирается играть по моим правилам.
— Давай здесь, у меня дела.
— Хорошо, — соглашаюсь. — Пошли, сядем.
Жду, пока Наташа соизволит сдвинуться с места и сесть на расчищенную от снега скамейку. Кладёт на колени сумку и впивается в неё пальцами, наверное, готовясь сорваться с места при любой опасности.
Я присаживаюсь рядом, но на достаточно расстоянии, чтобы соблюдать личное пространство.
— Короче, мне нужна твоя помощь, — с ходу начинаю я.
— Ты сказал, что знаешь их, — перебивает.
Медлю.
— Знаю. Более того, в курсе, как их зовут и где они живут, — чуть привираю.
Я был лишь в загородном коттедже у одного из мажоров, и не факт, что этот дом всё ещё принадлежит им. Они могли замести улики и продать всё к херам.
Она вздыхает, но спрашивать имена не торопится. Думает.
— В
— У меня есть знакомый следователь, он может с этим разобраться, — думаю об Антоне Юрьевиче. — Плюс свидетель, который слышал, как эти двое говорили об изнасиловании. Дело можно возобновить, — кривлюсь из-за дрожи, скользнувшей по телу.
Дышу в ладони, пытаясь согреться.
Наташа замечает это, достаёт из сумки термос и молча протягивает мне. Даже забываю поблагодарить: жадно набрасываюсь на горячий чай и, наверное, выпиваю почти половину.
— Мерси… — ух, хорошо. — Короче. Дело к ночи… Суть в том, что эти уроды при деньгах. Они могут отмазаться, если ты решишь их обвинить. К тому же это было прошлым летом, не факт, что всё пройдёт гладко. Нужно повесить на них что-то потяжелее, понимаешь?
Наташа качает головой. По её лицу сразу понятно: лезть в это дерьмо она не хочет. Ворошить прошлое, снова вспоминать всё, что произошло на вечеринке. Даже я знаю, что это тяжело. По любому её до сих пор кошмары преследуют. Хотя, она выходит из дома — это уже хорошо.
— У меня с ними личные счёты, — продолжаю я. — Могу упечь их далеко и надолго, вот только мне нужна твоя помощь. Две статьи они точно не потянут, выкрутиться не смогут.
Девушка провожает взглядом женщину с ребёнком, прячет руки в карманах, натягивая на подбородок шарф. Недолго молчит. Я терпеливо жду её реакции, мысленно умоляя поторопиться. Жесть как холодно.
— И что мне нужно сделать? — решается Наташа.
— Записать видео, — так с ходу. — Ты обратишься к ним по имени, скажешь, если они не сделают то, что я хочу, ты пойдёшь в ментовку и сдашь их. Всё. Дальше дело за мной. Как только я разберусь с ними, можешь прямиком в районку и писать новую заяву. Или можно сразу туда, где твоё дело висит, я попрошу чела помочь.
Девушка вздыхает, думает. Пока мы сидим, начинается снегопад. Большие хлопья медленно падают с неба, присоединяясь к своим сородичам. Они похожи на парашютистов, атакующих вражескую территорию, которым в конечном итоге суждено погибнуть.
— Ладно, — соглашается. — Надеюсь, это не пранк какой-то.
— Да мне че, делать нечего что ли, — бурчу я, доставая телефон.
Пожимает плечом.
— Мало ли. Уже было похожее.
— Дебилы потому что. Обещаю, удалю видос, как только разберусь с этой хернёй, — поднимаюсь на ноги. — Поверь, у меня есть куда важные дела, мне не до розыгрышей. Меня, кстати, Костян зовут.
Наташа спокойно наблюдает за мной, сидя на скамейке. Снежинка падает ей на нос и тут же тает, заставляя девушку поморщиться.
— Итак. Их зовут Дима Максимов и Женя Антипов. Назови их имена и скажи, если они не помогут Косте Назарову, то ты пойдёшь в ментовку. И добавь, что есть свидетель, — она кивает. — Так. Давай…
Нажимаю на кнопку записи. Наташа медлит, смотрит в камеру несколько секунд, не произнося ни слова, и я уже собираюсь отключить запись или спросить, в чем дело, но девушка открывает рот: