Вкуснотища
Шрифт:
У австралийца член был просто огромным, гораздо больше, чем у Чада. Фрэнсис ощущал, как тот становится все больше и тверже, пока он сосал и ласкал его, глубоко погружая в рот. Фрэнсис сжал яички австралийца одной рукой, другую положив на основание пениса. Он почувствовал, как яички сжались и взбухли, и затем неправдоподобно большое количество спермы начало изливаться в горло Фрэнсиса горячими толчками.
Фрэнсис проглотил ее.
8
Сиду и его племяннику не составило никакого
Выслушав гостиничного служащего, Джозеф с Сидом отправились в заведение под названием «La femme nu».
Джозефу не нравились стриптиз-клубы. У него были другие интересы. Он любил повторять, что ритуальное превращение женщины в объект продажи является бездушной и горькой дискриминацией, которая к тому же оскорбляет его эстетические чувства. Но на самом деле в тот единственный раз, когда Джозеф оказался в стриптиз-клубе, царящая там атмосфера просто произвела на него гнетущее впечатление. Вожделеющие мужчины, женщины с лоснящейся от масла кожей, непомерно раздутыми грудями и в нелепых тряпочках, трясущие своими прелестями, — все они казались карикатурными, походили на внезапно оживших-героев японских комиксов, изображающих близость или, лучше сказать, воображаемую фантазию о близости.
Джозеф не знал, в каком воспаленном воображении могли возникнуть подобные химеры. Что не в его, это уж точно.
Злобная медсестра, проверяющая пульс, дама-библиотекарь, держащая книгу, или школьная учительница, нацепившая большие черные очки, внезапно разгульно распускала волосы, высвобождала свои внушительные груди и начинала биться промежностью о большой блестящий металлический шест, в то время как мужчины одобрительно улюлюкали и запихивали деньги в ее белье — с какой планеты они прилетели?
Сид и Джозеф прошли через неоновую дверь «La femme nu». Тотчас же они заметили Джека, который словно приклеился к сцене: голова его была запрокинута, подставляя лицо навстречу разбухшей, упакованной в латекс вульве юной кореянки с гигантскими, высоко торчащими силиконовыми грудями. С лица Джека не сходило удивленное выражение. Несомненно, он находился во власти глубокого и нового для него чувства, переживал самое настоящее мгновение открытия. Он развернулся к сидящему рядом с ним белому парню:
— Вы знали, что у китайских куколок такие большие сиськи? Черт, не могу поверить, что это возможно!
Потом, снова повернувшись к сцене, сказал:
— Иди сюда, Тигровая Лилия!
Она приблизила к нему свою герметично упакованную задницу, поднимая и опуская ее под музыку, в то время как Джек, пошатываясь на трясущихся ногах, привстал. Он засунул пару купюр в ее резиновые трусики, далеко оттянув пояс и затем резко отпустив его. Необыкновенно сладострастный шлепок
— О боже! У тебя самая сладкая попка, которую я когда-либо видел!
Сид и Джозеф заметили, как Джек покачнулся, всплеснул руками, словно пытаясь вернуть равновесие, и рухнул без сил на стул.
— Ты чертовски горячая штучка, крошка!
Джозеф волей-неволей обратил внимание на то, что Джек, как бы это сказать, в общем, сильно возбудился. Он слегка подтолкнул локтем Сида:
— Дядя, смотри.
Такое трудно было не заметить. Исполнительница стриптиза, конечно же, тоже заметила. Она наклонилась ближе, не сводя взгляда с брюк Джека.
— Хочешь приватный танец? Я могу тебя осчастливить.
— Ода, крошка.
— Дай мне десять минут, ладно? Я приду за тобой. Может, ты меня и искал?
Глаза Джека, казалось, сейчас вылезут из орбит.
— О да, да!
Женщина развернулась и принялась тереться задницей о шест. Старик не сводил с нее благоговейного взгляда. Сид наклонился к Джозефу и прокричал тому на ухо:
— Не вмешивайся, я сам с ним разберусь.
Прежде чем Джозеф смог его остановить, Сид уже рванул от него и занял место рядом с Джеком. Тот же продолжал провозглашать во всеуслышание свое недавнее открытие:
— О бог мой! Неудивительно, что эти китаезы так расплодились! Только посмотрите на этих девчушек! О небеса! Посмотрите на этих китайских шлюшек! Кто знал, что они такие? Кто?
— Она кореянка.
Джек развернулся и посмотрел на Сида:
— Кореянка? Вы уверены?
— Несомненно.
Джек кивнул, переваривая новую информацию, и подумал, что с поездкой в Гонконг можно повременить.
— Все корейские киски такие же? — Не знаю.
Джек залпом опорожнил полстакана пива и помотал головой.
— Что за шлюшка из Пхеньяна!
Сид наслушался уже достаточно. Он ухватил Джека за воротничок и вытянул его из стула. Тот попытался было воспротивиться, но Сид поволок его в заднюю комнату. Джозеф преградил путь вышибале:
— Все в порядке. Нашему другу нехорошо.
Вышибала кивнул и снова стал глазеть на толпу, дожидаясь, когда кто-нибудь даст маху, чтобы он наконец-таки смог разрядить подогретое кокаином напряжение.
Джозеф поспешил вслед за Сидом, надеясь, что тот не сделает ничего такого, о чем потом пожалеет.
Он нашел их в заднем закутке бара, куда почти не доносился шум. Сид взгромоздил Джека на виниловую скамейку и угрожающе навис над ним. Но того напугать было трудно: старик пытался вскочить с сиденья и орал, брызгая слюной, на Сида:
— Я знаю, кто ты! Тебе меня не одолеть ни хрена!
Сид, как ни удивительно, сохранял полное спокойствие.
— Я не собираюсь тебя стращать. Просто хочу поделиться некоторыми мыслями.
— Вали к чертовой матери!
Сид понимающе кивнул, напоминая мудрого отца, который дает возможность сыну-подростку успокоиться и перестать злиться.