Вкуснотища
Шрифт:
— Да уж. Хочешь нас арестовать? Тогда приступай.
Полицейский покачал головой:
— Я просто хотел, чтобы вы подобрали окурок, который только что бросили на дорогу. Но теперь я выпишу вам штраф.
Что он и сделал.
Джозеф забрался в свой пикап и рванул с места. У него не имелось никакого плана или цели, он просто захотел перемен. Необходимо было выбраться излома, прочь от того опустошения, которое засасывало его в комнате. Езда успокаивала. Движение мало-помалу возвращало его к жизни. Желудок скрутило, и казалось, что он превратился в глыбу льда, но солнце согрело кожу и сгладило боль. Джозеф опустил стекло, и ветер яростно задул через кабину. В воздухе плавали резкие благоухающие ароматы, и спустя
После нескольких часов бесцельного продвижения Джозеф заметил, что каким-то образом приехал к участку, где обычно собирал свежую папайю. Он съехал на обочину, вылез из грузовичка и потянулся. Мышцы замлели от сидения, и ему захотелось устремиться по тропе в рощу папайи.
Сандалии Джозефа издавали едва различимые шлепающие звуки, когда он шел между деревьями по влажной почве. Деревья папайи — странные создания: тонкие зеленые стволы венчает кудрявая шапка кроны, крупные плоды растут на стволе и маняще раскачиваются высоко над головой, словно соблазнительные груди какой-нибудь первоклассной модели. Он заметил один уже созревший плод, выделявшийся ярко-желтым пятном на фоне зеленого ствола. К одному из деревьев была заботливо прислонена палка, Джозеф взял ее и стал сбивать папайю на землю. Она врезалась в почву с глухим стуком, показавшимся ему необыкновенно земным и умиротворяющим. Джозеф поднял фрукт и отнес его к грузовику.
Он вытащил складной ножик из бардачка — хранившийся здесь как раз для такого случая — и умело разрезал папайю вдоль на две части. Розовато-золотистый сок потек изнутри, когда он отделил обе половинки, чтобы добраться до скопления глянцевых черных семечек, приютившихся в сердцевине. Гавайская икра. Косточки — душа папайи. Джозеф горько рассмеялся. Ему вдруг пришло в голову, что его душа сейчас, как и у этого плода, обернута мякотью, мякотью отчаяния.
Но, выскабливая косточки и бросая их на землю, Джозеф неожиданно почувствовал облегчение. То, что люди называют душой папайи, той частью фрукта, о которую запросто можно обломать зубы и выплюнуть их наружу, на самом деле является семенами. А новая жизнь всегда вырастает из маленькой семечки, пусть на время и завернутой в мякоть отчаяния.
Джозефа охватила дрожь освобождения, предчувствие бесконечных возможностей, которые могут прийти вослед опустошению. Конечно, оно причиняет боль. Впрочем, как заметили еще наши предки, нет худа без добра. Нравится ему это или нет, но теперь Джозеф свободен от обязательств по отношению к своей охана. И перед ним открыты все дороги.
Любовь — забавная штука. Так думала Юки, когда лежала на боку, рассматривая своего возлюбленного, который — даже поверить трудно! — мирно спал. Никогда в своих самых диких фантазиях она и представить не могла, что влюбится в сутенера. Разве ей раньше не казалось, что все сутенеры — это наводящие ужас городские чудовища, завлекающие в свои сети невинных молоденьких девушек, подсаживая их на героин, а потом используя в своих целях и избивая их, покате не истаскаются или умрут? По крайней мере она только подобные описания и слышала. Юки пребывала в непоколебимой уверенности, что все сутенеры такие, но Лоно не вписывался в общую картину. Он казался нормальным, совсем не походил на бесчувственного садиста.
Любовь — забавная штука. Во власти ее чар вы можете оправдать кого угодно. Юки почти прощала Лоно то, как он зарабатывал на жизнь. Если бы не было спроса, тогда он не занимался бы столь постыдным занятием. Кто-то ведь должен взять на себя сей труд, не так ли? Кто станет защищать девушек?
Впрочем, наивной дурочкой она тоже не была. Юки понимала, что Лоно живет неправильно. Может, неправильно не с точки зрения морали, если судить в широком смысле, а сточки зрения закона. Он считался преступником.
Юки задумалась о том, что стоит попытаться изменить
Ее психолог-консультант по личностному росту, несомненно, неодобрительно отнесся бы к такому союзу. Он бы отмел напрочь все эти общепринятые причины, по которым подобные отношения терпят крах, назвал бы все это «симптомом самоуничижительного поведенческого цикла», который Юки должна преодолеть, если на самом деле желает духовно вырасти. Вероятно, он даже ударил бы ниже пояса и сказал ей, что это просто последствия плохой кармы. Пожалуй, он не поленился бы зазвонить в колокольчики и носиться вокруг нее с горящим пучком полыни, чтобы очистить от негативного влияния. Он даже наверняка посоветовал бы ей принять ванну с минеральной солью и свежим розмарином. Зажег бы белые свечи и начал бы монотонно читать мантры. В любом случае ясно одно: психолог-консультант не принял бы ее любви.
Но эта самая любовь — забавная штука. Впервые в жизни Юки и гроша ломаного не дала бы за прежнюю духовность. Она обрела смысл жизни, окончательный ответ на все загадки вселенной, и этот ответ находился прямо здесь, сладко посапывая у нее под боком.
Кит ужасно хотел пить, его иссушала сильная жажда. Голова кружилась от недосыпания и остаточного действия Н-ме-тил-3,4-метиленедиоксиамфетамина, все еще струившегося через его нервную систему. Он выскользнул из кровати, чувствуя, как мучительно загудели почки, и отправился совершать набег на внушительный бар, предусмотренный в каждом номере. Кит завозился с ключом, пытаясь открыть замок на холодильнике, но при этом не разбудить Чада. Он удивился, зачем они запирают мини-бар. Или наличие ключа придает владельцу больше важности?
Прохладный воздух, дохнувший из холодильника, приятно остудил горячие ноги. Кит пробежал глазами по веренице бутылок с пивом, содовой и тропическими соками и достал бутылку минеральной воды. С тихим треском открыл ее и осушил одним продолжительным глотком. Вода оказалась очень холодной, и зубы выбивали мелкую дробь, пока она проскальзывала в желудок. Зато сразу же стало легче. Кит вытащил вторую бутылку и стал уже медленно потягивать воду, наслаждаясь ее холодными прикосновениями.
Он развернулся и взглянул на Чада. В полумраке гостиничного номера Чад выглядел намного старше, чем ему показалось в наркотическом угаре вчерашней ночи. Хотя в принципе Кит не имел ничего против того, что ему подмешали в коктейль наркотик и он провел ночь с немолодым парнем. Не о чем было жалеть. В конце концов, он неплохо повеселился. Ему требовалась разрядка. Слежка и планирование убийства — весьма напряженное занятие, а секс замечательно помогает выпустить немного пара, не ставя под удар прикрытие.
За время службы в военно-морских силах Кит приобрел довольно хорошую переносимость всевозможных наркотиков. Среди них были проходящие клинические испытания амфетамины, которыми командир снабжал его, чтобы он мог не спать несколько дней подряд во время секретных операций, а также расслабляющие мышцы и снимающие страх препараты, чтобы помочь снять действие наркотиков после выполнения задания и возвращения на базу. Это были самые лучшие фармацевтические средства, которыми мог обеспечить своих воинов Пентагон. Но действительно стоящую дурь Кит доставал у сослуживцев — опиум из Афганистана, гашиш из Индии и Марокко, ЛСД из Окинавы, галлюциногенные грибы из дождевых лесов Коста-Рики и «экстази» прямо из рук студентов-химиков Калифорнийского технологического института.