Вкуснотища
Шрифт:
Здесь, на воде, царила тишина. Слышались только приглушенные шлепки весел и низкое первобытное грохотание волн. Волна опускается — каноэ скользит вниз, волна вздымается — каноэ поднимается тоже. Словно катание на горках, жизнь и смерть во всем своем фантастическом блеске. Воплощение полового акта — туда и обратно, туда и обратно. Положительное и отрицательное начала, инь и ян. То была сама вселенная, постоянно меняющаяся, движущаяся и клокочущая.
Кит находился внутри этой вселенной. Над ней. Под ней. Он чувствовал себя так, словно вздремнул на брюхе дракона. Подъем и падение. Дракон этот был самым большим на всем белом свете и столь сильным, что Кит не сумел бы даже описать его мощь.
Тогда появились дельфины. Кит не знал, как давно они его сопровождали. Животные подплыли бесшумно. Он заметил отблеск лунного света на спине одного из них, точно живой осколок обсидиана молчаливо рассекал воду. Стая окружила его, сгрудившись вокруг маленького каноэ и увлекая его вперед.
Первая вспышка молнии оказалась прекрасной. Она оставила скрытые картины из серебристо-белых царапин в небе. Изображение Зевса, с высоты Олимпа мечущего молнии, вспыхнуло в сознании Кита. Стрелы энергии, доставленные прямо от бога. Так на самом деле это выглядело. За вспышкой последовали электрическое потрескивание и хруст атмосферы, разорванной на две половины. Шоковая волна, поплывшая от грома, сотрясла желудок Кита, а воздух вокруг каноэ заискрился как живой от статического электричества. Волосы Кита встали дыбом, как у подвергнутого электрошоку Эйнштейна.
Кит удивился, что дождь ничуть не обеспокоил дельфинов. Он подумал, что они, возможно, нырнут глубоко в воду, чтобы укрыться от барабанивших капель. Но те остались, держались у борта, не бросали его. Их помощь пришлась как нельзя кстати. Небо заволокло плотной пеленой туч, и Кит не видел ни луны, ни звезд, которые указывали бы ему путь. Поэтому он просто рассекал водную поверхность, доверившись дельфинам.
Первая большая волна вырвала его из забытья. Кит понял, что он впал в некий ликующий транс. Он мчался вперед, ударом весла прорываясь сквозь темноту. Погружал глубоко, вытаскивал резко, как только мог, повторял снова и снова. Все-таки волна грубо выдернула его в реальность. Она опустилась на каноэ, точно стеганое ватное одеяло, бережно вздымаясь над ним, скрыв все, оставив только свои мутные складки, а потом обрушилась на него. Киту показалось, будто на него упал грузовик. Поток воды выбил воздух из легких и очистил каноэ от всех припасов. Кит держался из последних сил, но волна вырвала из рук весло и закружила в буйном танце, увлекая его к берегам Австралии.
Каноэ тотчас же стало неуклюжим. И прежде чем Кит сумел что-то сделать, его утянуло вверх на кончике внушительной волны. Океан поднял его высоко-высоко, на самую вершину. Кит огляделся, и напрасно. Его увлекло в воздух метров на двенадцать, и сейчас он сверзится вниз.
От удара каноэ раскололось на две половины. Кит почувствовал, как океан схватил его и швырнул вниз, засасывая глубоко под поверхность. Вода казалась теплой и удивительно приятной, хотя Киту не хватало воздуха. Если он не вынырнет на поверхность прямо сейчас, тогда проблема с дыханием станет просто катастрофической. Наверное, океан любил его, потому что вытолкнул обратно на поверхность, как ракету.
Кит прорвался вверх, жадно хватая ртом воздух. Несколько секунд он перебирал ногами, удерживаясь на одном месте в воде, пытаясь сообразить, что делать. Один из дельфинов подплыл к нему и слегка подтолкнул. Они все еще хотели, чтобы Кит последовал за ними. Продолжай двигаться. Продолжай плыть. Он довольно сносно владел брассом, поэтому последовал за дельфинами быстро, как только мог.
Вдруг Кит вспомнил о запасе «экстази». Долго
Потом стал сверять свое месторасположение. Разглядел серебристый свет луны, прорвавшийся сквозь штормовые тучи. Кит не сбился с курса. Он опустил голову в воду и поплыл, следуя за дельфинами.
Лоно прежде никогда не доводилось видеть труп. Хотя нет. Если говорить точнее, ему никогда не доводилось видеть только что убитого человека прямо перед собой. Подобного зрелища, как он внезапно понял, его нервы могли не выдержать. Он никогда не хотел оказаться замешанным в убийстве. По крайней мере он не так вел свои дела. Ему вообще здесь было нечего делать. Но в глубине души Лоно понимал, что с такими парнями иначе разобраться нельзя. Да и что еще можно было сделать? Поколотить их и отправить домой? Лоно сначала подумал, что надо сдать придурков в полицию. У него имелось несколько друзей-детективов. Но какие у него доказательства? Только их слово против его, а Лоно по опыту уже знал, что, когда спор случается между туристами и сутенерами, туристы всегда выигрывают. Убийцы просто внесут залог и вернутся на улицу. Они не отступятся от своего и в конце концов найдут кого-нибудь, кто продаст им оружие. Эти парни не походили на людей, которые могут все бросить и вернуться домой, они казались слишком глупыми для такого решения.
Лоно помог Уилсону раздеть трупы и закинуть их в кузов фургона.
— Что собираешься с ними делать?
Уилсон пожал плечами:
— Пока не знаю, братишка.
Лоно ожидал совсем не такого ответа.
— У тебя что, нет никакого плана?
— Я собираюсь избавиться от ихних одежонок и нашенских пушек.
— А что насчет тел?
Уилсон развернулся и посмотрел на два трупа, сваленных на пол фургона.
— Покрошить их на куски?
Лоно положил руку на плечо Уилсона. Сделал он это по-дружески.
— Слушай-ка, браток, тебе придется подойти к этому с умом. Ты не можешь просто разрубить их на куски и свалить в одну большую кучу. Почему бы тебе не попросить Джозефа помочь? Он что-нибудь придумает.
Уилсон кивнул:
— Ладно.
Джозеф только что закончил паковать свою коллекцию дисков в коробку, когда Уилсон и Сид постучались в парадную дверь. Оба старались разглядеть сквозь сетку, есть ли кто дома.
— Выглядит все так, словно ты уезжаешь.
Джозеф только и смог что кивнуть — он не имел ни малейшего представления, как ему разговаривать с дядей.
— Что, нашел где-то работу?
— В Нью-Йорке.
Последовало неловкое молчание. Уилсон и Сид не знали, пригласили их зайти или нет.
— Так что, с нами пау, покончено?
— Ты же сам уволил меня.
Сид кивнул. Джозеф раздумывал, сказать ли Сиду, что тот навсегда останется его дядей: они ведь его семья, и с ними никогда не будет пау, покончено, забыто.
Уилсон прервал неловкое молчание:
— Надо поговорить.
— Дверь открыта.
Уилсон с отцом вошли внутрь, и в эту минуту Джозеф понял:случилось что-то плохое.
— Вы, парни, хотите пива или чего покрепче? Выглядите ужасно.
— Нет, спасибо, братишка.
Уилсон плюхнулся на диван. Сид остался стоять, переминаясь с ноги на ногу.
— У вас все в порядке?
Уилсон фыркнул. Дядя пытался подобрать слова, чтобы объяснить сложившееся положение.
— Ты знаешь того парня из Вегаса, Джека Люси?
Джозеф скрестил руки на груди.