Влада и заговор Тьмы
Шрифт:
– Четырнадцати… – обессиленно выдохнула Влада, закусив губу от пульсирующей боли в руке. – Четырнадцати лет… Ну что же вы никак не запомните, ну запишите где-нибудь…
Она закрыла глаза и ждала, пока боль немного уляжется.
Впереди ждет много трудностей, учеба в неведомом Носфероне, где будет злобствовать Батори. Но она ведь будет учиться там не одна, а с друзьями, с Гильсом. И вообще, теперь у нее есть полное право учиться в МУНе наравне со всеми, так хотел ее отец.
Самое главное – как только силы восстановятся, нужно разобраться, обязательно разобраться во всем. Что случилось с родителями,
И кстати…
Если ее отец Виктор Суморок, то получается, что ненавистный ей Арман – ее сводный брат?! Этот мерзкий, презирающий ее Арман ее родственник?!
Эту мысль Влада поспешила отогнать подальше.
Это ее отец, только ее! Даже будучи фантомом, отец вспомнил о ней, говорил с ней, а не с Арманом. Значит, она важнее, и Виктор любил ее больше, чем сына.
Все-таки она теперь Влада Викторовна, а не Александровна, теперь у нее есть настоящее отчество, не с «потолка». Ее отец был веселый и хороший, надо будет только раздобыть ту фотографию, из музея…
Мысли путались в голове, наваливалась дрема, только теперь сон был теплым, спокойным и совсем не страшным.
– Не бойся… не бойся, – убаюкивая, шептал во сне тихий голос, пока за окном бушевали под фальшивым тролльским ливнем облака мокрой фальшивой сирени.
Глава 25 Отъезд в Огоньково
Следующим утром Гильс, Егор и Марик таскали из Светлого корпуса во двор чемоданы, сумки, пакеты, коробки и корзиночки.
Вандер Францевич тщательно расставлял все эти вещи как можно компактнее возле подъезда, а Алекс Муранов совал свой нос во все, что открывалось, громко комментируя содержимое. Это были в основном вещи Мары Лелевны, а из вещей Влады и деда был всего лишь один большой коричневый чемодан.
Влада почти целый час сидела на нем во дворе, ожидая отъезда в Огоньково. Наблюдать за процессом сборов ей уже порядком надоело – вещи не заканчивались, наоборот, закончилось место на небольшом пятачке асфальта перед входом в Светлый корпус.
Май, созданный Егором, исчезал на глазах. Облака сирени вяли с каждой минутой, листья желтели и облетали, вместо весеннего солнышка все ближе подступал ноябрьский буран, который бушевал уже совсем рядом, над крышей опустевшего Утесума.
Там уже не было никого – всех студентов увезли еще вчера, остались только преподаватели, которые с самого утра один за другим поспешно покидали Светлый корпус.
Хотя все хранили внешнее спокойствие, но у Лили Бантини дрожали руки, когда она складывала в багажник своей красной спортивной машины несколько аккуратных сумок с вещами. Лина Кимовна с Фильдой ускользнули пешком, сморкаясь в платочки и оплакивая погибшего декана Троллиума. Еще немного – и они бросились бы бегом, без оглядки.
Зато завхоз, который теперь вместе с племянником остался полноправным хозяином опустевшего Утесума, был на удивление спокоен. Он командовал вывозом аквариума
Влада, кутаясь в куртку и две теплые кофты и чувствуя, как озноб пробегает по телу, старалась выглядеть спокойной и улыбаться. Хотя бы для того, чтобы дед перестал бросать на нее встревоженные взгляды.
Жужик, ее личная шаровая молния, после всего происшедшего бесследно исчез, но Влада надеялась, что он вернется рано или поздно. Может, этот огнистый малыш перепугался и сбежал, чтобы вернуться… А может, решил жить свободной жизнью…
Громкий смех отвлек Владу от мыслей.
Алекс Муранов веселился от души, подняв стопку книг, перевязанных шелковой ленточкой, вслух и с выражением читая их названия.
– М-да-а-а… Никогда не подозревал, что кикиморы что-то читают, кроме журналов мод. Мара собралась наверстывать пропущенные знания, я гляжу. Более идиотских книг я в своей жизни не видел. «Человеческие традиции и праздники», «Гормональный взрыв у человеческих подростков»… ха-ха-ха… Ой, не могу… – Алекс согнулся вдвое, огласив двор громким хохотом.
– Марочка, дорогая! Зачем это тебе??? Спроси меня, вампира, я тебе расскажу про людей все в подробностях! Я их знаю как облупленных.
– Алекс, не смей копаться в моих вещах! – раздался из распахнутого окна возмущенный визг кикиморы. – Ты невыносим, как темный сущ! Вандер, приструни его!
– Сие невыполнимо, – усмехнулся дед. – Я больше не ванхельсинг, так-то.
– Вандер, вот что… – понизив голос и оглянувшись на распахнутое окно, тихо заговорил Алекс. Переход от весельчака к серьезному тону был стремительным, будто вампир скинул с лица маску. – Наша Владиша нуждается в серьезной охране, я бы ее поселил в нашем доме, а не у Мары.
«Наша Владиша» – улыбнулась Влада про себя. Старший брат Гильса явно переменил к ней отношение – теперь он трясся над ней, как над хрустальной, и больше не проклинал тот день, когда узнал о ее существовании.
– Нет, Алекс, это невозможно, – возразил дед. – Твари этой… ее ведь нет уже. Чего теперь опасаться?
– Вандер, всеми трижды проклятая физика темной материи, я-то ее учил, – тихо продолжал Алекс. – Владиша прошла в темный мир и вернулась обратно. Грань между мирами пришла в движение, а ее вообще нельзя было трогать. Может быть, именно этого и добивалось умертвие, кто знает? Надо быть предельно осторожными, ведь у Владиши действительно есть странные возможности…
– Я не хочу это обсуждать! – резко оборвал Алекса дед. – Не нужно об этом, моей внучке и так пришлось пережить слишком много. Она самый обычный человек!
– Вы же сами знаете, что это не так, – мягко возразил вампир. – Ладно, Вандер… В любом случае надо быть осторожными.
Они оба посмотрели на Владу, но та сделала вид, что смотрит в другую сторону, а не прислушивается к их разговору.
«Зимние каникулы пройдут в окопах и под конвоем Мурановых», – подумала про себя Влада со смешанным чувством досады и радости.
Ветка сирени защекотала шею, касаясь щеки.
Влада вздрогнула и оглянулась – позади стоял Гильс, в черной майке, с веткой сирени в руке, а за ним – Егор, на его загорелом лице ярко выделялись зеленые глаза.