Владелец моего тела
Шрифт:
И согласилась. Согласилась, лишь умоляла немного подождать и, захлебываясь слезами, сбежала из квартиры.
Входная дверь с грохотом закрылась.
Я крепко сжал кулаки и криво, ни хрена не весело усмехнулся. Радости не было никакой.
Да, теперь я смогу трахнуть мечту последних пару лет. Реально ведь, мать ее, мечту.
Глядя на Фелисити, у меня в голове часто появлялась мысль о том, что, быть может, пора заканчивать свое добровольное отшельничество. Ведь нельзя бесконечно сидеть в своей яме и бухать с демонами, кроя
Я давно смотрел на золотого ангелочка с зелеными глазами. Но сначала пугала сама мысль о том, чтобы подпустить к себе кого-то, вызывающего эмоции, а потом я сдался. Сдался и решил подождать до ее выпуска, а после пригласить на свидание.
У нас бы все было правильно, Фелисити. Так, как вы, девочки, любите. Я могу быть обаятельным, притягательным, и да, я знаю, как сделать тебе хорошо в постели.
Все было бы красиво. Нет, не так, "все могло бы быть красиво".
Хотя вполне возможно, что мой интерес угас бы после пары вечеров зажигательного секса на всех доступных поверхностях. Я был практически в этом уверен, так же как и в том, что не способен сейчас к серьезным отношения. Не после Клары. На хер надо. Но молоденькие девчонки неохотно дают тем, кто с ходу заявляет, что это буквально на несколько раз, так что пришлось бы играть по правилам.
А теперь ты согласилась быть моей без всей этой ненужной мишуры. Хотя нет, ты согласилась мне дать. И я даже весьма любезно вник в твою ситуацию и согласился не трогать девственную плеву. Зато могу трахнуть в любые другие места. Охуеть я добрый, не так ли?
Я достал пачку сигарет, которые лежали на дальней полке еще с тех пор, как я часто курил из-за выходок Клары. Сколько уже прошло? Почти два года.
– Клара… – от одного имени в душе поднялась лютая злость. Даже после того, как исчезла, ты отравляешь мне жизнь. Сегодня у меня два образа слились в один. Ты и малышка Фелс. Вы даже внешне чем-то похожи.
И я сорвался.
Сорвался и предложил студентке такое, от чего у меня в штанах мигом стало тесно, а все руководство университета хлопнулось бы в обморок, если бы узнало.
И кто я после этого?
Сделав глубокую затяжку, я выдохнул дым в приоткрытое окно и, обреченно рассмеявшись, констатировал:
– Редкостный мудак.
Хотя бы потому, что даже сейчас, когда разум чист, я все равно не отпущу эту девушку. Не откажусь от возможности получить ее хотя бы на таких условиях.
И да, мне ни капли не стыдно. Впрочем, пора было одеваться и ехать в участок.
Я ведь пообещал Фелисити освободить ее долбанную сестрицу…
***
/Фелисити/
Я снова убегала от него.
Дважды в день бежать прочь от хищника – это плохой знак. Мистер Адам Браун… Негодяй, сволочь… маньяк! Он просто решил взять меня в качестве расплаты за ошибки Мел.
Мое тело, мою душу, все мое существо
Ненавижу!
Эштон… Что скажет мой жених, когда узнает о потере невинности? На миг в глазах потемнело, и мне пришлось сбавить шаг.
– За что? – шепнула я, смахивая непрошеную слезу. – Почему это все происходит именно со мной?
Мел угнала машину, но в итоге рушится не ее жизнь, а моя.
И тут я, словно наяву, вновь услышала вкрадчивый голос мистера Брауна: "Есть масса других неклассических видов секса, которые меня устроят…". Воображение услужливо нарисовало предложенные им варианты.
– Нет! – выкрикнула я, хватаясь за горящие щеки и пугая бомжа в пальто и шерстяной шапке, копавшегося в мусоре неподалеку.
– Сумасшедшая! – возмущенно выдал он, взмахивая руками. – Совсем распустилась молодежь…
"Распустилась, – мысленно повторила я, – это не то слово. Докатилась. Дожила. Хотела решить вопрос и решила…"
Всю дорогу домой я прокручивала в голове разговор с профессором Брауном, невольно то и дело возвращаясь к поцелую. Это было жутко. И не только потому, что я стала бояться своего учителя в разы сильнее. Имела место и другая причина, более весомая, чем первая. Дело в том, что мои губы все еще хранили на себе вкус этого поцелуя. Словно мистер Браун прекратил его миг назад. Я все еще слышала его дыхание – горячее и шумное. Обоняние улавливало насыщенный, немного терпкий запах; так не пах ни один из моих знакомых парней. Потому что это был запах сильного, уверенного в себе мужчины, отличавший мистера Брауна от прыщавых юнцов и заносчивых идиотов, с которыми я училась.
И еще его голос – тихий, чуть хрипловатый – он снова и снова шептал мне пошлости. Разве могла я представить себе подобное еще утром? Да реши я быть смелой и рассказать кому-то о случившемся – мне бы все равно никто не поверил. Холодный и расчетливый Адам Браун ни за что не покусился бы на одну из своих студенток…
Дернув дверь в квартиру, я обнаружила, что она закрыта на замок.
– Мам? – крикнула, стоило войти внутрь. – Ты дома?
Она не отозвалась. Только печально звякнули жестяные банки на полу, о которые я споткнулась. Ушла…
– Черт. – Не удержавшись, пнула их и уселась на пол, обхватив голову руками. Откуда мне взять силы, чтобы разобраться со всем этим?!
Взгляд метался по комнате, безуспешно пытаясь зацепиться за что-то, удержаться и вернуть здравомыслие хозяйке. Как вдруг остановился, буквально споткнувшись о старое фото на стене. На нем была запечатлена наша семья, еще до смерти отца. Он обнимал нас троих – меня, маму и Мел – и улыбался. Папа всегда учил меня заботиться о сестренке, хотя разница в возрасте у нас была всего в пару лет. "Ты старшая, – говорил он, – помоги ей немного. Нас с мамой не станет, а вы будете друг у друга".