Владетельные князья Владимирских и Московских уделов и великие и удельные владетельные князья Суздальско-Нижегородские, Тверские и Рязанские. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г.

Экземплярский Андрей

Вскоре после вступления на великокняжеский стол Василий Димитриевич купил в Орде ярлык на Нижегородское княжество. В 1394 г. после смерти Бориса Константиновича Нижегородского его племянники Василий и Семен Димитриевичи, дядья великого князя по матери, бежали в Орду, а осенью следующего, 1395 г. при помощи какого-то татарского царевича Ейтяка (по всей вероятности, казанского) Семен Димитриевич овладел 25 октября Нижним Новгородом, причем татары, вопреки данной клятве, убивали и грабили всех русских донага. Василий Димитриевич послал против татар брата Юрия Димитриевича и с ним воевод и старейших бояр. Московские полки взяли города Болгары Великие, Жукотин, Казань, Кременчук; три месяца опустошали они неприятельскую землю и с большой добычей возвратились домой⁶²⁶.

Вскоре после этого великий князь совместно с тестем Витовтом потребовал от новгородцев разрыва дружбы с немцами, враждовавшими с литовским князем. Следствием неисполнения новгородцами требования великого князя было занятие им Двинской области. Новгородцы встали за обиду Святой Софии и Господина Великого Новгорода и во главе с посадниками двинулись за Волок. Много зла причинили они и землям Юрия Димитриевича: белозерские, кубенские и галицкие волости взяты ими на щит⁶²⁷. Это было в 1398 г. Великий князь, однако, опасаясь сближения Новгорода с Литвой, отказался от Двинской земли. Тем временем Семен Димитриевич Суздальский, кажется, опять хлопотал о том, чтобы при помощи татар занять Нижний Новгород. По крайней мере, в летописях встречаем известие, что в 1399 г. осенью великий князь посылал брата Юрия на Казань изловить суздальского князя, что,

однако, не удалось⁶²⁸.

После этого похода в течение 15 лет мы не встречаем почти никаких известий о Юрии Димитриевиче. Знаем только, что в 1400 г. он сыграл свою свадьбу в Москве, женившись на Анастасии, дочери смоленского князя Юрия Святославича, а в 1402 г. по договору Василия Димитриевича с Федором Олеговичем Рязанским признан по отношению к последнему равным братом, как и в 1389 г. он признан таковым по отношению к двоюродному дяде Владимиру Андреевичу Храброму⁶²⁹.

Князья Суздальско-Нижегородские не переставали добиваться своей отчины – Нижнего Новгорода. В середине января 1410 г. произошел бой при селе Лыскове (Нижегородской губ., Макарьевского уезда) между братом великого князя Петром Димитриевичем и детьми Бориса Константиновича Иваном и Даниилом, которым помогали князья Болгарские, Жукотинские и Мордовские. Борисовичи одержали верх. В том же году Даниил Борисович послал какого-то татарского царевича Талыча и своего боярина Семена Карамышева к Владимиру, который был ими разграблен и сожжен. В следующем году Борисовичи выхлопотали даже в Орде ярлыки на свою отчину⁶³⁰. Этого великий князь уже никак не мог допустить, имея сам ханский ярлык на Нижний Новгород, и вот в 1414 г. Юрий Димитриевич с князьями Боровско-Серпуховскими Андреем и Василием Владимировичами, с князьями Ростовскими и костромскими ратями, соединившись в Костроме, 11 января пошли к Нижнему. Там находились Даниил и Иван Борисовичи, Иван Васильевич, сын Василия Димитриевича Кирдяпы, и Василий Семенович, сын Семена Димитриевича. Они, по выражению летописи, «разумев свое неуправление к великому князю», бежали за р. Суру, тогда как нижегородские бояре и черные люди с крестным ходом вышли навстречу Юрию Димитриевичу и его соратникам. Юрий, не сделав никакого зла городу, «изгоном» пошел за нижегородскими князьями, доходил до Суры, но, не сумев настичь их, возвратился опять в Нижний Новгород, откуда объединенные князья – одни по Оке, другие по Волге – пошли по своим волостям⁶³¹.

Мы уже видели, что Василий Димитриевич пытался овладеть Заволочьем, принадлежавшим Новгороду, причем, во враждебных столкновениях с последним, от новгородцев много зла потерпели и галицкие волости Юрия Димитриевича. Это было в 1398 г. Были и впоследствии набеги на Заволочье, к которым, хотя, так сказать, пассивно, примешивается и имя Юрия Димитриевича. Первые два десятка лет XV в. новгородцы то ссорились, то мирились с великим князем. Последнее столкновение Москвы с Новгородом при Василии Димитриевиче относится к 1417 г. Боярин Юрия Димитриевича Глеб Семенович с новгородскими беглецами Жадовским и Рассохиным, вятичами и устюжанами из Вятки, отчины великого князя⁶³², неожиданно напали на Заволочье, повоевали Борок, Емцу и Холмогоры и захватили в полон двух новгородских бояр. Впрочем, этот полон был отбит у них другими новгородскими боярами⁶³³.

В 1425 г. 27 февраля умер великий князь Василий Димитриевич. До нас дошло три его духовные грамоты, из которых первая написана еще при жизни его сына, Ивана (умер в 1417 г.), которого в этой грамоте он благословляет, но еще только предположительно, великим княжением⁶³⁴. Но не эта неуверенность, что великое княжение достанется именно этому, а не другому сыну, привлекает наше внимание при рассмотрении упомянутых духовных Василия Димитриевича: мы обращаем внимание на взаимоотношения близких родичей, которые со смертью Донского должны были мало-помалу вести уделы к уничтожению и к сосредоточению власти в руках одного из князей, т. е. московского. Во всех духовных Василий Димитриевич поручает наследника-сына своему тестю Витовту, родным и троюродным братьям (сыновьям Владимира Андреевича Храброго). Здесь замечательно то, что великий князь не во всех грамотах и не всем братьям поручает сына, будущего великого князя. В третьей духовной грамоте⁶³⁵ нет Константина Димитриевича, и это понятно: еще в 1419 г. он отказался признать старшинство пятилетнего сына Василия, Василия Васильевича, почему, лишенный удела, вынужден был бежать в Новгород⁶³⁶. Но замечательнее всего то, что Юрий Димитриевич, не выражавший – по крайней мере, явно – того, что, как видно, резко выразил Константин, ни в одной духовной не упоминается в числе князей, которым Василий Димитриевич поручает сына. Очевидно, с этой стороны великий князь предвидел большую опасность, что и оправдалось тотчас же по его смерти.

В ночь с 27 на 28 февраля митрополит Фотий послал в Звенигород боярина своего Акинфа Аслебятева – звать Юрия Димитриевича в Москву, конечно, как на похороны, так и для присяги новому великому князю. Теперь-то и обнаружились честолюбивые замыслы Юрия: не желая признать племянника великим князем, напротив, сам желая занять великокняжеский стол, он не поехал в Москву и отправился из Звенигорода в более отдаленный от Москвы и, следовательно, более безопасный Галич. В искании великокняжеского стола Юрий Димитриевич мог опираться не столько на старинные, теперь совершенно расшатанные понятия о престолонаследии, сколько на завещание отца. Димитрий Донской в духовном завещании⁶³⁷ благословляет сына Василия, нисколько не думая о ханской санкции, «своею отчиною – великим княжением». Такая форма передачи наследства указывает на то, что завещатель утверждает великое княжение только за своим родом, и притом в нисходящей линии по праву первородства. Но так как Василий во время составления отцом его духовной еще не был женат и можно было опасаться его внезапной кончины, Димитрию Ивановичу естественно было сделать следующую оговорку: «А по грехом отымет Бог сына моего князя Василия, а хто будет под тем сын мой, ино тому сыну моему княжь Василиев удел, а того уделом поделит моя княгиня». Выделенные слова определенно указывают на волю завещателя, по которой только в случае бездетной смерти Василия следующий за ним брат занимает великокняжеский стол; в противном же случае Василий передает стол своему старшему сыну. Очевидно, Юрий мог оспаривать у племянника великокняжеский стол, опираясь только на внешний, а не на внутренний смысл оговорки завещателя.

Итак, Юрий не поехал в Москву, а удалился в Галич, откуда посылал к племяннику посла «з грозами». Впрочем, вскоре между дядей и племянником состоялось перемирие до Петрова дня⁶³⁸. Этим временем Юрий Димитриевич воспользовался для того, чтобы собрать войска со всей своей отчины. Великий князь (конечно, его бояре) также собирал свои рати; с ним были и дядья его Андрей, Петр и Константин Димитриевичи. Узнав, что московское войско, а с ним и его братья идут к Переславлю, Юрий Димитриевич, вероятно, потому, что не успел приготовиться к надлежащему отпору, бежал в Нижний Новгород. В погоню за ним был послан Константин Димитриевич, от которого Юрий ушел за р. Суру. Сюда же подошел и Константин. Некоторое время братья постояли друг против друга на противоположных берегах и разошлись без боя: из-за невозможности переправиться через реку Константин пошел обратно в Москву, а Юрий – в Нижний Новгород и оттуда – в Галич⁶³⁹. По возвращении туда Юрий предлагал великому князю перемирие на год. Василий Васильевич, посоветовавшись с матерью, митрополитом и дядьями, списавшись о том же со своим дедом Витовтом, отправил в Галич митрополита Фотия, чтобы добиться от Юрия вечного мира. Юрий к приезду митрополита старался собрать со всей отчины своей как можно больше народу, и ему приказано было занять пригородную гору, чтобы быть на виду у митрополита, которого галицкий князь хотел поразить многочисленностью своих подданных. Фотий, встреченный князем, детьми его, боярами и лучшими людьми, отправился прямо в Преображенский собор для молитвы. Выйдя из храма и увидев на горе множество народа, он сказал Юрию: «Сыну! не видах столко народа в овчих шерстех» (ибо, замечает летописец, все были в сермягах, т. е. народ простой, неспособный к ратному делу). Князь, как сказано, хотел похвалиться множеством народа, конечно, имея в виду борьбу с племянником, «а святитель в глум си вмених себе». На переговорах Юрий и слышать не хотел о мире; он требовал только перемирия. Фотий в гневе выехал из Галича, не дав благословения ни князю, ни городу. По некоторым сказаниям, тотчас после отъезда митрополита Бог ниспослал на город кару в виде мора. Юрий устрашился Божия гнева и поспешил вслед за митрополитом, которого догнал за озером в селе Пасынкове⁶⁴⁰, бил ему челом и со слезами просил вернуться. Митрополит воротился, благословил князя и город, «и преста великий мор». Юрий дал обещание послать к великому князю послов для заключения мира. Вскоре по отбытии Фотия он отправил в Москву боярина Бориса Галицкого и Данила Чешка; мир заключили на том, что «князю Юрию не искати княжениа великаго собою, но царем»: кого хан признает великим князем, тот и будет⁶⁴¹.

Но долго и тот и другой откладывали поездку в Орду потому ли, что решения хана мало уже имели силы, или потому, что Юрий, не надеясь одержать верх в борьбе с великим князем, решил выжидать более удачного для себя стечения обстоятельств, – неизвестно. Трудно было оставаться в неопределенном положении, и вот между Василием Васильевичем, Андреем и Константином Димитриевичами, с одной стороны, и Юрием Димитриевичем – с другой, был заключен 11 марта 1428 г. договор, по которому Юрий признал себя по отношению к племяннику младшим братом⁶⁴². Этот договор, впрочем, вскоре был нарушен. В 1429 г. на Галич внезапно напали татары; города не взяли, но волости опустошили. Чрез год после этого Юрий прислал к великому князю упомянутый договор вместе с окладной грамотой⁶⁴³. Соперники решили отправиться в Орду и отдать дело на суд хана. Василий поехал 15 августа 1431 г., а Юрий – 8 сентября. В Орде князей взял к себе московский дорога (дарага или даруга), князь Минбулат⁶⁴⁴. Василию оказываема была в Орде великая честь, а Юрию – «безчестие и истома велика». Но и у Юрия нашелся доброхот, князь Ширин-Тягиня, который силой взял его от московского дороги и ушел с ним в Крым на зимовку, обещая выхлопотать ему великое княжение. Тем временем, благодаря хитрой лести бывшего с великим князем в Орде боярина Ивана Димитриевича Всеволожского, с которой он при переговорах обращался к приближенным хана, возбуждая в них честолюбие и зависть к могуществу Тягини, обстоятельства складывались в пользу Василия Васильевича. Хан настроен был против Тягини. Последний с наступлением весны возвратился с Юрием в Орду. Но Тягиня, узнав, что хан отдал приказ его убить, если он решится ходатайствовать о Юрии, не мог помочь последнему. Наконец, назначен был суд, и с этого суда племянник Юрия вышел победителем, благодаря бывшим на его стороне князьям и мурзам, и не меньше их боярину Всеволожскому. Юрий основывался на старинных понятиях о правах престолонаследия и на ложно истолкованном завещании отца, а Всеволожский представлял хану, что Василий ищет великого княжения, основываясь не на каких бы то ни было правах, а на его, ханской, милости. Великое княжение отдано было Василию. Мало того: хан хотел будто бы заставить Юрия вести коня под Василием – унизительный обряд, – но Василий не захотел подвергать дядю такому позору. По ходатайству Тягини Юрий, однако, получил, в придаток к своему уделу, выморочный удел своего брата Петра (умер в 1428 г.) – Дмитров. Из Орды Юрий приехал в Звенигород, а оттуда отправился в Дмитров. Но жить поблизости к Москве он опасался, а потому в том же 1432 г. переехал в Галич, чем не преминул воспользоваться Василий Васильевич: он выгнал из Дмитрова Юрьевых наместников и взял город себе⁶⁴⁵.

Суд в Орде и то, что великий князь отнял Дмитров, конечно, должны были усилить вражду между дядей и племянником. К этому добавилось еще одно обстоятельство.

Боярин Всеволожский, оказавший большие услуги Василию в Орде, надеялся породниться с великим князем, в чем будто бы Василий его обнадеживал: Всеволожский прочил за Василия свою дочь. Но по приезде из Орды в Москву Всеволожский увидел, что планы его рушатся. Хотя браки князей с дочерьми бояр были в то время явлением обычным, Софья Витовтовна не соглашалась на этот брак, и Василий был обручен с Марьей Ярославной, внучкой Владимира Андреевича Храброго. Тогда оскорбленный Всеволожский отъехал от великого князя к его дяде Константину Димитриевичу в Углич, оттуда – в Тверь, а из Твери – в Галич. Здесь Всеволожский начал подговаривать Юрия идти на великого князя. При тех натянутых отношениях, в каких находились дядя и племянник, первого нетрудно было поднять на последнего, и Юрий, не медля, приступил к делу. «По думе» Всеволожского он послал в Москву за сыновьями, которые пировали на свадьбе великого князя. Известная история с поясом, снятым с Василия Косого Софьей Витовтовной на свадебном пиру, озлобила Юрьевичей до крайности, и они немедленно уехали в Галич. Это было в начале февраля 1433 г.⁶⁴⁶ Между тем Юрий уже собрал полки и готовился к походу. Великий князь узнал о замыслах Юрия, только когда тот с детьми и Всеволожским привели полки к Переславлю; его известил об этом ростовский наместник Петр Константинович. Не имея времени изготовиться к бою, великий князь послал к Юрию, бывшему в это время уже в Троицком монастыре, с предложением мира, но дядя не захотел дать мира, и особенно на этом настаивал Всеволожский, между которым и посланцами великого князя даже произошла перебранка, звучали «слова неподобный». Враги-родичи встретились 25 апреля на р. Клязьме в 20 верстах от Москвы, и здесь произошел бой. Бой был неравный: Василий за короткий срок не мог собрать достаточного количества войск; в спешке набирали простых московских обывателей, пьянствовавших во время похода. Проиграв сражение, Василий бежал через Москву, захватив с собой мать и жену, в Тверь, а оттуда – в Кострому. Юрий занял Москву и поспешил заключить договоры с Иваном Андреевичем, князем Можайским, и братом его Михаилом Андреевичем, князем Верейским, которых незадолго до того Василий обещал, если добудет свою отчину, наградить прибавкой к их уделам новых волостей. Они целовали Юрию крест на том, что им «не канчивати без него, ни ссылатися с его братаничем, со князем с Василием, ни с иным ни с кем, а целование к нему [Василию] сложити и быти с ним [Юрием] на него за один и блюсти под ним и под его детьми всего его великаго княжения и чем благословил его отец и чем пожаловал Бог и царь». Подобный же договор Юрий заключил и с рязанским князем Иваном Федоровичем. Последний обязывается не контактировать с Василием, не принимать в свою вотчину ни его, ни бояр, которые ему служат, и сложить к нему крестное целование и пр.⁶⁴⁷

Итак, Юрий занял Москву. В погоню за Василием к Костроме он послал детей, а потом выступил и сам. Василий бил дяде челом. Юрию нельзя было оставить племянника без удела, а так как у Василия, как великого князя, особого удела не было, нужно было выделить ему какой-нибудь город из великого княжества. По совету своего любимца, боярина Семена Морозова, Юрий назначил племяннику в удел Коломну, которая постоянно отдавалась великими князьями старшему из сыновей. Дети Юрия и боярин Всеволожский протестовали против такого назначения, но Юрий привел его в исполнение. Дав Василию прощальный пир, Юрий отпустил его, богато одарив, в данный ему город со всеми его боярами. Прибыв в Коломну, Василий Васильевич начал созывать к себе людей, и к нему, оставляя Юрия, отовсюду стекались князья, бояре, дворяне и простые люди, потому что, как замечает одна из летописей, «не повыкли галичьскым князем служити». Видя, что отца все оставляют, что дело их проигрывается, и считая виновником такого оборота боярина Морозова, старшие сыновья Юрия убили отцовского любимца и бежали в Кострому. Оставленный всеми, Юрий должен был чувствовать всю непрочность своего положения, а потому сам предложил Василию возвратиться на великое княжение. По состоявшемуся между ними мирному договору Юрий обязывался за себя и за младшего сына Димитрия Красного не принимать старших сыновей и не оказывать им помощи, отдать ханский ярлык на Дмитров, вместо которого Василий уступал ему Сурожик, Лучинское, Шепкову, Шачебал и Ликурги, некоторые костромские волости и Бежецкий Верх, кроме тех мест, которые отданы были Константину Димитриевичу. Признав старшинство Василия, Юрий выговорил, однако, условие не садиться на коня, когда племянник сам поведет полки, и не давать Василию помощи против Литвы, где княжил его побратим Свидригайло⁶⁴⁸. Из Москвы Юрий ушел в Звенигород, а оттуда – в Галич.